Мертвая жена и другие неприятности

Богомолов опустился на колени рядом с Брадисом. Тот лежал на спине и смотрел в небо. У него оказались простреленными рука и грудь.

– Аркадий Ильич, – спросил майор, – вы как?

– Немножко больно, – прошептал Брадис. – Но если честно, я думал, что умирать больнее.

– Сейчас в больницу поедем, потерпите немного.

Богомолов поднял на руки щуплое тело Брадиса, а Ладейников открыл заднюю дверь.

– Садись с ним, – приказал майор. – Голову поддерживай, а шарф прижми к ране на груди.

Сам он сел за руль и рванул с места. Ладейников увидел, что они пронеслись мимо лежащего на боку внедорожника, у которого продолжали крутиться передние колеса. Майор одной рукой управлял стремительно летевшей навстречу наступающим сумеркам «девяткой», а в другой держал мобильный телефон, включенный на громкую связь.

– Слушаю. Что у вас случилось? – спросил женский голос из трубки.

– У нас огнестрел, – четко произнес майор. – Сквозное в предплечье и проникающее в грудь. Возможно, задето легкое.

– Вы звонили в полицию?

– Какая полиция? Слушай сюда! С тобой майор спецназа Богомолов пока еще спокойно беседует. Мы сейчас к Покровской больнице едем, скажи им, чтоб ворота пошире открыли. Мы на серой «девятке», через пять минут будем… через три минуты…

Из трубки понеслись гудки.

– Эх, – вздохнул Богомолов, пролетая на красный свет под носом у разукрашенного розовыми звездами девятиметрового лимузина, – надо было бы в клинику военно-полевой хирургии, но туда быстро доехать вряд ли получится…

Валерий Борисович сидел рядом с Брадисом, прижимая шарф к ране на его груди. Аркадий Ильич дышал с хрипом.

– Как он там? – спросил майор, поворачивая к больнице через двойную сплошную.

– Жив пока, – ответил сам раненый.

Ладейников увидел больничные корпуса и обрадовался – успели.

– Спасибо тебе, Сережа, – сказал он, – если бы не ты…

– Заткнись! – буркнул майор.

«Девятка» влетела в распахнутые ворота больницы и притормозила возле выскочившего навстречу охранника.

– Куда ехать? – крикнул в открытое окно Богомолов.

– Прямо. Второй корпус как раз хирургия.

Ладейников и Богомолов курили на крыльце больничного здания, когда прямо к ступеням подрулил полицейский «уазик», из которого вышел следователь Пименов.

– Знакомые все лица, – пробормотал он. И тут же спросил: – Кто стрелял?

– Я не знаю, – растерялся Валерий Борисович. – Мы просто стояли…

Но следователя не интересовало ни его удивление, ни сам Ладейников. Он смотрел на майора.

– Меня интересует, кто из вас стрелял, – прищурился Пименов.

Богомолов достал из-за пояса брюк пистолет и протянул ему.

– Ну, я стрелял. Что дальше?

– Откуда у вас оружие?

– Нашел.

– Где и когда?

– В Чечне. Числа не помню.

– Почему вы его не сдали? – продолжал наседать Пименов.

– Как раз шел сдавать, а тут по нам стрелять начали…

– Так оно и было, – подтвердил Ладейников.

– Постойте в стороне, Валерий Борисович. С вами отдельный разговор будет.

Ладейников отошел и достал еще одну сигарету. Но встал недалеко, поэтому хорошо слышал, о чем беседует следователь с Богомоловым.

– Ваш друг тяжело ранен? – спросил Пименов.

– Думаю, несмертельно, – ответил Сергей.

– Дай бог.

– А с теми что? – спросил майор.

– А вы сами как думаете?

Богомолов пожал плечами.

– Два трупа, – усмехнулся следователь. – У водителя ранения в оба плеча и в шею. У второго – в плечо и в затылок. Что ж вы так… неосторожно?

– Прицелиться времени не было, да и расстояние сорок-пятьдесят метров. Я вообще не видел, куда палить надо. Просто у меня дурацкая привычка – если в меня стреляют, то я отвечаю.

– Сколько выстрелов вы произвели?

– Пять раз и стрелял. Можете проверить. В обойме должно остаться три патрона.

– Я обязан вас задержать, – предупредил следователь.

– Ладно, – согласился Богомолов. – Только ненадолго. А то я контуженый, мне лекарства по часам принимать надо. А часы дома оставил.

Богомолов стал спускаться к полицейскому «уазику», Пименов шел следом. Дойдя до машины, майор остановился и крикнул:

– Валера, я к тебе загляну сегодня, если к тому времени ты спать не будешь. Держи…

Сергей бросил ключи от «девятки». Ладейников их поймал, хоть и весьма неуклюже.

Валерий Борисович стоял в коридоре хирургического отделения, когда из операционной на каталке вывезли Брадиса. Рядом шел врач. Аркадий Ильич уже пришел в себя, но был бледен и смотрел в одну точку. Однако Ладейникова узнал.

– Я что, уже в раю? – спросил он.

– Нет, – ответил врач.

– Так и знал, что меня туда не пустят, – вздохнул раненый. – Там, наверное, тоже фейс-контроль…

Врач достал из кармана пулю и показал Брадису.

– Вот, из вас вынули. Хотите взять на память?

– Она золотая? – поинтересовался Аркадий Ильич.

– Самая обыкновенная.

– Оставьте ее себе. Или сдайте в металлолом.

Ладейников ждал дома друга, но пришел следователь.

– Салю, сет анкор муа, – сказал он.

– Не понял… – растерялся Валерий Борисович.

– Привет, это снова я, – объяснил Пименов. – Песенка такая была когда-то, Джо Дассен пел. Не помните?

– Да я в молодости все по библиотекам сидел, – ответил Ладейников. – А вы, видать, из дискотек не вылазили?