Мертвая зона

– Здесь была очень нездоровая обстановка, – Леха, не поднимая глаз, водил пальцем по тексту. Вроде бы все нормально. Подмывало добавить пару слов про «батарейку», но сообщение станет неуклюжим, да и боязно класть такое в интернет даже в самом зашифрованном виде.

– Люди варились в собственном соку, пытались как-то осмыслить происходящее – и скатились в мистицизм, – сказал он. – Спасибо, не в каннибализм. Приплюсуйте наркотики, без них не обошлось…

– Понимаю, но есть же предел человеческой дикости… Хочется пойти к Бабе, взять его за шиворот – добрый католик, защитник веры, спаситель храма! – тряхнуть хорошенько и спросить: дедуля, ты не охренел?!

Корсварен резко остановился и уставился в стену.

– А что, так можно было? – бросил Леха, исправляя запятую на тире.

Сам не понял, зачем ляпнул.

Корсварен молчал. Так сурово, как молчал бы наверное крестоносец, отстраненный от похода в Святую Землю, потому что надо оставить на хозяйстве надежного человека, а ты в Ордене надежней всех, ну и сиди дома, считай по осени цыплят.

«Черт возьми, о чем я, да это же и есть крестоносец! Настоящий! И ему конечно нельзя сделать то, о чем он сейчас размечтался…»

– Не мею права, – прошипел доктор, не оборачиваясь. – И людей у меня… Недостаточно. Вы упомянули исполнителя – и кто это?

– Великая Мать. Она же Виктория Ройс, названная супруга Муделе Бабы, ранее техник боевой группы Крукса и, вероятно, последний оставшийся в живых «Ландскнехт».

Доктор издал неопределенный звук: то ли кашлянул, то ли подавился.

– Прекрасная и глубоко несчастная женщина, – уточнил Леха. – Кажется, я ей понравился, и меня это беспокоит.

– Еще бы!

– Давайте так, – устало произнес Леха, протягивая доктору обрывок полотенца. – Вы отправите сообщение, а потом я вам расскажу все, что сумел выяснить. И чисто по-дружески, и для страховки. Не от имени Института, а от себя лично. Чтобы правда о событиях в Абудже не канула в Лету. Мог бы спросить – не боитесь? – но знаю, вы не боитесь.

Доктор взял донесение и быстро пробежал его глазами.

– Недурственно. Не понимай я, о чем тут речь… Нет, это самообман. Кроме цифры «семь» даже мне не за что зацепиться. Хорошие у вас коды. Сейчас вернусь. И выпьем чаю, я же обещал…

Леха откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

Он много на себя взял, пообещав раскрыть информацию, добытую в интересах работодателя и по его заданию. Строго говоря, скромный научный сотрудник Филимонов критически превысил свои полномочия. Как бы ни был Институту любопытен Орден, надо сначала получить санкцию на болтовню. Но Леха не кривил душой, сказав, что поступает так ради страховки. И если само решение – говорить или не говорить, и о чем именно, – было эмоциональным, то на выходе оставались жесткая логка и холодный расчет. Научный сотрудник заботился о спасении ценных данных.

Ситуация явно катилась под откос и становилась неуправляемой. Общее безумие усиливалось, оно уже всерьез давило на голову, и Леху не отпускала мысль: скоро так прижмет, что все мы здесь сойдем с ума не хуже Муделе Бабы, а то и позаковыристей. Люди начнут делать глупости, а потом случится бойня, и если кто в ней уцелеет, то наверное доктор. Значит, надо с ним пообщаться откровенно.

Да, чтобы правда о событиях в Абудже не канула в Лету…

Он очнулся, когда его деликатно растолкали.

– Исполнено, – сказал Корсварен. – Пойдемте на кухню, я уже распорядился. И пару таблеток предложу вам. Напрасно вы пили местный алкоголь. И совсем напрасно добавили потом. Не надо делать такое лицо! Я вижу, что добавили! А ведь просил… Что за люди – почему никто не слушает врачей, пока не становится плохо?

– Простите, устал, задремал… – Леха широко зевнул. – Да, выпил! Клянусь, не хотел! Надо было. Оперативная необходимость, компрене ву? Я разрабатывал источник. А источник разработал меня… два раза. До рвоты.

– Шпионские игры! – произнес доктор с выражением. – Ладно, больной, идем лечиться.

– Нет, чай с таблетками потом. Сначала информация.

Доктор пригляделся к больному и кажется понял, что ему попался на редкость упорный экземпляр.

– Ну вот что с вами делать… Тогда… Давайте-ка в капеллу. Если вы ничего не имеете против нетрадиционного использования молельных помещений.

– Там – глухо, да? – догадался Леха, с трудом отрываясь от дивана.

– Единственное место, в котором я полностью уверен. Сам его прозванивал сегодня, можете не беспокоиться. Ну и наш капеллан в прошлом инженер РЭБ, у него ни один несанкционированный электрон сквозь защиту не проскочит.

– Серьезно работаете, прямо на душе потеплело.

– Жизнь такая, мир такой, приходится отвечать на вызовы, – сказал Корсварен, пропуская гостя вперед. – А ведь в детстве мечтал, что стану продавцом мороженого. Хотел нести радость людям скромно и незаметно. А вы?

– Отличная профессия… Да я – что, я же из России. Все русские мальчишки – будущие космонавты. Еще можем воевать с фашизмом. Тоже… Нести радость людям.

– Пассионарная нация, – оценил доктор.