Мертвая зона

Грега это не смутило. На полученные деньги он дал объявление в столичной газете. В объявлении отмечалось, что однажды нечто подобное произошло с крысоловом из Гамельна. Будучи христианином, говорилось далее в объявлении, Грег Стилсон далек от мысли уводить чужих детей, он также отдает себе отчет в том, что юридически бессилен противостоять такому могущественному объединению, как ассоциация оклахомских ранчеров и скотоводов. Но где же справедливость? На какие средства он должен содержать старую больную мать? Из объявления следовало, что он, можно сказать, лоб себе расшиб, молясь за сборище богатых и неблагодарных снобов из породы тех, кто в тридцатых сгонял с земли людей вроде Джоудов[30]. Из объявления следовало, что он сэкономил им не один десяток тысяч на домашнем скоте, и вот награда – семнадцать долларов. Его, истинного христианина, такая неблагодарность, конечно же, не задела, но, как знать, не заставит ли это задуматься честных граждан Оклахомы. Все, в ком говорит совесть, могут присылать пожертвования на адрес редакции, абонементный ящик 471.

Сколько же, гадал Джонни, получил Грег Стилсон в ответ на свое объявление. Цифры расходились. Осенью, однако, Грег уже разъезжал по городу в новеньком «меркюри». Была погашена задолженность за маленький дом, перешедший к Мэри Лу от ее матери. Сама Мэри Лу, матушка Грега (не то чтобы очень больная и уж никак не старая в свои сорок пять лет) отныне красовалась в енотовой шубке. Похоже, Стилсон открыл тайную пружину важнейшего принципа, благодаря которому вращается Земля: в то время как одни, облагодетельствованные, не спешат воздать тем же, другие готовы прийти на помощь… хотя зачем, казалось бы. Не на этом ли принципе основана уверенность всех политиков, что пушечного мяса всегда будет в избытке?

До ранчеров вдруг дошло, что они дружно сунули руку в осиное гнездо. Стоило им появиться в городе, как их со всех сторон осыпали насмешками. Не было уголка в штате, где бы их не поносили с кафедры. Говядина, спасенная дождями, перестала находить сбыт, разве только за тридевять земель.

В ноябре того же памятного года два молодых человека с железными кастетами на костяшках пальцев и отделанными никелем пистолетами 32-го калибра в карманах постучали к Грегу Стилсону, чтобы, по всей вероятности, передать ему просьбу ассоциации ранчеров и скотоводов – с нажимом, если понадобится – подыскать себе более подходящий климат. Оба молодых человека в результате оказались на больничной койке: один – с сотрясением мозга, другой – с переломом и без четырех зубов. Их нашли за углом стилсоновского дома… без штанов. Железные кастеты обнаружились в том самом месте, которое обыкновенно ассоциируется с сидением на стуле, и для извлечения этих посторонних предметов, во всяком случае, одного из них, пришлось прибегнуть к небольшому хирургическому вмешательству.

Ассоциация запросила пощады. На собрании в начале декабря из общего фонда была выделена призовая сумма в размере семисот долларов и чек соответственно отправлен на имя Грега Стилсона.

Он своего добился.

В 1953-м они с матерью переехали в Небраску. Не иначе дождь упал в цене, да и ставки на подпольной бирже тоже, кажется, начали падать. Короче, они объявились в Омахе, где Грег открыл контору по производству малярных работ, которая прогорела через два года. Куда лучше пошли его дела в качестве коммивояжера библейского общества американского праведного пути. Он изъездил вдоль и поперек кукурузный край, обедал в домах богобоязненных фермеров, вкалывавших от зари до зари, рассказывал им историю своего обращения и продавал Библии, мемориальные дощечки, иисусиков из стеклопластика, псалтыри, записи церковной музыки, религиозные трактаты, а также откровенно черносотенную брошюру под названием «Праведный Путь в Америке: коммунистическо-еврейский заговор против наших Соединенных Штатов». В 1957-м отслуживший свой век «меркюри» уступил место новенькому «форду»-фургону.

В 1957-м Мэри Лу умерла от рака, и Грег Стилсон, оставив процветающий библейский бизнес, подался на восток. Перед тем как очутиться в Олбани, он провел около года в Нью-Йорке. Это время он посвятил актерской профессии, рассчитывая преуспеть на новом поприще, – однако это оказалось одним из немногих предприятий (сюда можно отнести и малярное дело), на котором он не состриг купоны. Хотя вряд ли из-за отсутствия таланта, отметил про себя Джонни с горьким сарказмом.