Мертвая зона

Вейзак улыбнулся Брауну, затем сестре. Она смотрела на Джонни, как на тигра в плохо запертой клетке.

– Не рассказывайте об этом, сестра. Ни вашему начальству, ни матери, ни брату, ни любовнику, ни священнику. Понятно?

– Да, доктор, – ответила она. Все равно она раззвонит, подумал Джонни и бросил взгляд на Вейзака. И он это знает.

Он проспал до четырех часов дня. Потом его повезли по коридору к лифту, спустили в отделение неврологии и продолжали исследования. Джонни плакал. Он, видимо, почти не мог контролировать себя, как все здоровые люди. На обратном пути он обмочился, и ему, словно ребенку, поменяли белье. На него накатила первая (но далеко не последняя) волна депрессии, ему захотелось умереть. Джонни стало жалко себя. Как все несправедливо, думал он. С ним произошло то же, что и с Рипом ван Винклем. Ходить он не может. Его девушка вышла замуж за другого, а мать – в религиозном экстазе. Стоит ли теперь жить?

В палате сестра поинтересовалась, не нужно ли ему чего. Если бы дежурила Мари, Джонни попросил бы воды со льдом. Но она ушла в три часа.

– Нет, – сказал он и повернулся лицом к стене. И вскоре заснул.

В тот вечер отец с матерью пришли на целый час, и Вера оставила пачку брошюр.

– Мы собираемся пробыть тут до конца недели, – сказал Герберт, – и если у тебя все пойдет на лад, вернемся ненадолго в Паунал. Но мы будем приезжать каждый уик-энд.

– Я хочу остаться с моим мальчиком, – громко заявила Вера.

– Лучше, если ты тоже поедешь, мам, – сказал Джонни. Депрессия несколько уменьшилась, но он не забыл, что с ним творилось несколько часов назад. Если бы в тот момент мать затеяла разговор о чудесном предназначении, которое уготовил для него господь, Джонни вряд ли удержался бы от взрыва истерического смеха.

– Я нужна тебе, Джон. Я должна объяснить тебе…

– Прежде всего мне нужно поправиться, – сказал Джонни. – Ты все объяснишь потом, когда я начну ходить. Хорошо?

Вера не ответила. На ее лице появилось до смешного упрямое выражение – хотя ничего смешного вокруг не было. Совсем ничего. Всего лишь игра судьбы. Если бы он проехал пятью минутами раньше или позже по той дороге, все могло быть по-другому. А теперь посмотрите – всех нас тряхнуло по первое число. И она считает, что это божья воля. А иначе, наверное, можно свихнуться.

Чтобы прервать неловкое молчание, Джонни спросил:

– Что, Никсона переизбрали, отец? Кто выступал против него?

– Никсона переизбрали, – сказал Герберт. – Его соперником был Макговерн.

– Кто?

– Макговерн. Джордж Макговерн, сенатор из Южной Дакоты.

– Не Маски?

– Нет. Но Никсон больше не президент. Он ушел в отставку.

– Что?

– Он был лжец, – мрачно изрекла Вера. – Его обуяла гордыня, и господь отступился от него.

– Никсон ушел в отставку? – Джонни был потрясен. – Никсон?

– Ему нужно было уйти, иначе б его убрали, – сказал Герберт. – Дело дошло до импичмента.

Неожиданно Джонни понял, что в американской политической жизни произошли большие и серьезные перемены – почти наверняка итог вьетнамской войны – и он о них ничего не знает. Впервые он по-настоящему почувствовал себя Рипом ван Винклем. Насколько все изменилось? Ему было даже боязно спрашивать. Затем в голову пришла поистине леденящая душу мысль.

– Агню… Агню стал президентом?

– Форд, – ответила Вера. – Хороший, порядочный человек.

– Генри Форд – президент Соединенных Штатов?

– Не Генри, – сказала она, – Джерри.

Он переводил взгляд с матери на отца, почти уверенный в том, что все это либо сон, либо чудовищная шутка.

– Агню тоже ушел в отставку, – объяснила Вера. Губы ее сжались в полоску и побелели. – Он был вор. Получил взятку прямо у себя в кабинете. Так все говорят.

– Агню убрали не из-за взятки, – сказал Герберт, – а из-за какой-то грязной истории у него в Мэриленде. Похоже, он увяз в ней по горло. Никсон назначил вице-президентом Джерри Форда. А потом в прошлом августе и Никсон ушел в отставку, а Форд занял его место. Форд на пост вице-президента назначил Нельсона Рокфеллера. Таковы у нас дела.

– Разведенный, – сказала сурово Вера. – Господь не даст ему стать президентом.

– А что сделал Никсон? – спросил Джонни. – Боже праведный… – Он взглянул на мать, которая тут же насупилась. – Ничего себе, если дело дошло до импичмента…

– Не поминай всуе имя спасителя, когда говоришь о шайке бесчестных политиканов, – сказала Вера. – Виноват Уотергейт.

– Уотергейт? А что это, операция во Вьетнаме? Или что-нибудь в этом роде?

– Отель «Уотергейт» в Вашингтоне, – сказал Герберт. – Какие-то кубинские иммигранты залезли в находившуюся там штаб-квартиру демократической партии, их поймали. Никсон все знал. Пытался замять дело.

– Ты шутишь? – еле выдавил Джонни.

– Остались магнитофонные записи, – сказала Вера. – И этот Джон Дин[6]? Просто крыса, бегущая с тонущего корабля. Обычная история.