Мертвая зона

– Уолт говорит, что Коэн не такой уж болван, – сказала Сара. – Он подождет. Уолт считает, что его собственный шанс не за горами, и я начинаю ему верить.

После ужина они сидели в гостиной, и разговор ушел от политики. Они смотрели, как Денни играет со старыми деревянными машинками и грузовиками, которые молодой еще Герберт Смит смастерил для своего сына двадцать пять с лишним лет назад. Молодой еще Герберт Смит, муж крепкой, добродушной женщины, выпивавшей иногда вечером бутылочку пива «Черная марка». У него не было ни сединки в волосах, он связывал с сыном большие надежды.

Он, конечно же, понимает, думал Джонни, отпивая кофе. Знает он или не знает, что произошло между мной и Сарой сегодня днем, подозревает или не подозревает, что могло произойти, он понимает главное: это большой самообман. Ни изменить, ни исправить ничего нельзя, можно лишь попытаться примириться. Сегодня днем мы с ней заключили брачный союз, которого никогда не будет. И вот сегодня вечером отец играет со своим внуком.

Джонни вспомнил о Колесе удачи – вот оно замедляется, останавливается.

Зеро. Все проигрывают.

Подкралось уныние, гнетущее чувство безысходности, но он отогнал его прочь. Еще не время грустить; во всяком случае, не сейчас.

В половине девятого Денни стал капризничать, сердиться, и Сара сказала:

– Пора нам ехать, ребята. По дороге в Кеннебанк он может пососать свою бутылочку. Мы и трех миль не проедем, как он отключится. Спасибо за прием. – Ее блестящие зеленые глаза на мгновение нашли глаза Джонни.

– Это вам спасибо, – сказал Герберт, вставая. – Правда, Джонни?

– Правда, – сказал тот. – Я помогу тебе отнести кроватку, Сара.

В дверях Герберт поцеловал Денни в макушку (малыш захватил в свой пухлый кулачок нос Герберта и стал его давить так, что у отца Джонни глаза наполнились слезами), а Сару в щеку. Джонни отнес кроватку к красному «пинто», и Сара дала ему ключи, чтобы он мог все сложить на заднее сиденье.

Когда он с этим покончил, она стояла у передней дверцы и смотрела на него.

– Мы сделали все, что смогли, – сказала она и слегка улыбнулась. Но по блеску ее глаз он понял, что она готова опять расплакаться.

– Было совсем неплохо, – сказал Джонни.

– Ну что, будем видеться?

– Не знаю, Сара. А ты как думаешь?

– Нет, пожалуй. Это было бы слишком просто, правда?

– Да, довольно просто.

Она подошла и потянулась, чтобы поцеловать его в щеку. Он чувствовал запах ее волос, чистых и душистых.

– Будь здоров, – прошептала она. – Я буду думать о тебе.

– Всего тебе, Сара, – сказал он и провел пальцем по ее носу.

Она повернулась, села за руль – эффектная молодая женщина, муж которой идет в гору. Через год они будут ездить уже не на «пинто», подумал Джонни.

Зажглись фары, мотор застучал, точно швейная машинка. Сара махнула Джонни рукой, и автомобиль тронулся с места. Джонни стоял рядом с чурбаком, засунув руки в карманы, и смотрел ей вслед. В сердце словно что-то закрылось. Но это казалось не таким уж важным. Совсем не важным – вот что было хуже всего.

Он подождал, пока не скрылись из виду задние фонари, затем поднялся по ступенькам веранды и вошел в дом. Отец сидел в высоком кресле-качалке в гостиной. Телевизор был выключен. Он смотрел на игрушки, которые нашел в чулане и которые теперь валялись на ковре.

– Рад был повидать Сару, – сказал Герберт. – Вы с ней… – последовало секундное, почти незаметное колебание. – Хорошо провели время?

– Да, – сказал Джонни.

– Она еще приедет?

– Нет, не думаю.

Они смотрели друг на друга.

– Ну что ж, может, оно и к лучшему, – сказал наконец Герберт.

– Да. Может и так.

– Твои игрушки, – сказал Герберт, становясь на колени и собирая их. – Я отдал целую кучу Лотте Гедроу, когда она родила двойню, но кое-что еще осталось. Я их припрятал.

Одну за другой он осматривал игрушки, вертел в руках и укладывал в коробку. Гоночный автомобиль. Бульдозер. Полицейская машина. Пожарная машинка, с которой слезла почти вся краска в том месте, где ее хватала маленькая ручонка. Он отнес их в чулан и снова спрятал.

Джонни расстался с Сарой Хэзлит на целых три года.