Мёртвая зона

Это случилось 17 мая 1975 года. Мистер Старрет уже давно выписался со строгими предписаниями ходить не меньше двух миль в день и ограничить потребление холестерина. На его кровати теперь лежал старик, попавший сюда уже в пятнадцатый раз после нокаута, полученного от карциномы, непобедимого чемпиона в тяжелом весе. Он спал после укола морфия, и в палате больше никого не было. Экран выключенного телевизора тускло поблескивал зеленоватым светом.

– Эй! – хрипло позвал Джонни и поразился, как ослаб его голос. В палате не было календаря, и Джонни не знал, что провел в забытьи четыре с половиной года.

3

Медсестра появилась минут через сорок. Она приблизилась к старику, сменила капельницу, зашла в ванную и, вернувшись оттуда с большим пластиковым кувшином, полила цветы, принесенные больному. Букетов было с полдюжины, а на столике возле кровати и подоконнике стояли открытки с пожеланиями выздоровления. Джонни наблюдал за ее привычными действиями, но окликать не стал.

Вернув кувшин на место, она подошла к кровати Джонни.

Собирается поправить подушки, подумал он. Их глаза встретились, но она не отреагировала. Она не знает, что я очнулся. Глаза у меня и раньше были открыты. Это ей ни о чем не говорит.

Она просунула ему руку под шею. Ощущение было приятным. Джонни теперь знал, что у нее трое детей и младший почти ослеп на один глаз после несчастного случая с фейерверком на День независимости в прошлом году. Мальчика звали Марк.

Медсестра подняла ему голову и, поправив подушку, снова опустила. Уже отвернувшись, она одернула нейлоновый форменный халатик, но вдруг озадаченно взглянула на него. Наверное, заметила в глазах Джонни что-то новое. Чего раньше не было.

Вздохнув, она отвела взгляд, но он сказал:

– Привет, Мари.

Она замерла, и Джонни увидел, как Мари схватилась за маленький золотой крестик, висевший у нее на груди.

– О Господи! – воскликнула она. – Вы очнулись! То-то мне почудилось, будто что-то изменилось. Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Наверное, услышал…

Джонни было очень трудно говорить: пересохший язык не повиновался ему.

Мари кивнула:

– Вы давно начали приходить в себя. Мне лучше пойти на пост и вызвать по громкой связи доктора Брауна и доктора Вейзака. Они обрадуются, что вы очнулись.

Но ушла она не сразу и какое-то время с любопытством разглядывала его.

– У меня что – появился третий глаз? – поинтересовался он.

Она нервно рассмеялась:

– Нет, ну что вы! Извините.

Он посмотрел на подоконник и придвинутый к нему столик. На подоконнике стояли фиалки и изображение Иисуса Христа – из тех, что особенно нравились его матери. На нем он походил на бейсболиста из «Нью-Йорк янкиз» или на какого-то другого атлета-профессионала. Однако картинка пожелтела от времени. Пожелтела и загибается на углах. Джонни охватил удушающий страх.

– Сестра! – крикнул он. – Сестра!

Та обернулась.

– Где присланные мне открытки с пожеланиями выздоровления? – Ему не хватало воздуха. – У моего соседа они есть… Неужели мне никто ничего не присылал?

Мари через силу улыбнулась. Так улыбаются те, кто пытается что-то скрыть. Джонни захотелось, чтобы она подошла к кровати. Он дотронется до нее и тогда точно узнает, о чем она умалчивает.

– Я позову докторов, – сказала Мари и вышла. Джонни со страхом и недоумением снова перевел взгляд на фиалки и выцветшую картинку с Иисусом. Через некоторое время он опять погрузился в сон.

4

– Он уже не спал, – сказала Мари Мишоу. – И был в полном сознании.

– Хорошо, – ответил доктор Браун. – Я верю вам. Если он проснулся один раз, то проснется еще. Наверное. Это просто вопрос…

Джонни застонал и открыл глаза. Незрячие и наполовину закатившиеся. Потом заметил Мари, и в глазах появилась осмысленность. Уголки губ чуть тронула улыбка, но лицо оставалось неподвижным, будто проснулись только глаза, а все остальное по-прежнему погружено в сон. Ей вдруг показалось, что он смотрит не на нее, а заглядывает внутрь.

– Думаю, с ним все будет в порядке, – произнес Джонни. – Когда удалят уплотнение на роговице, глаз станет как новенький. Вот увидите.

Мари вскрикнула, и Браун внимательно посмотрел на нее.

– В чем дело?

– Он говорит о моем сыне, – прошептала она. – О Марке.

– Нет! – возразил Браун. – Он разговаривает во сне. Не придумывайте, сестра!

– Да. Хорошо. Но ведь он сейчас не спит?

– Мари! – Джонни чуть улыбнулся. – Я, кажется, задремал?

– Да, – ответил Браун. – И разговаривали во сне, чем сильно впечатлили Мари. Вам что-то снилось?

– Пожалуй, нет. А что я говорил? И кто вы?

– Меня зовут доктор Джеймс Браун. Как негритянского певца. Только я не певец, а невролог. А сказали вы: «Когда удалят уплотнение на роговице, глаз станет как новенький». Так, по-моему, сестра?

– Моему сыну предстоит такая операция, – пояснила Мари. – Моему сыну Марку.