Мертвая зона

«Как поступил бы на моем месте солдат? А вот вам!»

Леха прижал объектив планшета к видоискателю и посмотрел на обломки сквозь оба гаджета сразу. Такие методы в России зовут колхозными — наверное только поэтому русские еще помнят слово «колхоз», — зато они работают везде, даже в Африке.

Планшет звякнул. Леха подпрыгнул.

«Тревога! Химическая опасность! Вероятность 70%»

— Свинья! — прошипел Леха.

«В поле зрения объект культурного наследия ЮНЕСКО. Вероятность 60%»

— Вот же свиньи...

Он сбросил галочку «Все международные знаки».

И категорию поиска «Распознавание по умолчанию», которую надо было первым делом убрать.

А то мало ли, вдруг там русская подводная лодка пасется, весело похрюкивая.

Обошлось без экзотики; пятна и крапинки больше не сбивали планшет с толку. И кто же здесь лежит убитый? «Мусорщики» и снова «мусорщики», это их беспилотная разведка полегла на пустыре, дважды угодив под расстрел. Судя по тому, как определилась техника, разные фирмы пробовали зайти отсюда в центр с паузой в полгода. Остальные попытки были, видимо, с других направлений.

«Откуда же вас, бедняги, достали? Не с того ли слегка обгорелого домика, высокого-превысокого? А по мне оттуда не стрельнут? Будем надеяться, что нет... Смита, вон, не обстреляли. Ну да, а если он просто не понравился роботам? Или наоборот, понравился? Или недостаточно высунулся? А меня сейчас разглядывает железный снайпер и ждет, когда я как следует подставлюсь? Тьфу! Расслабься, ты, ученый фигов, на тебе написано, что журналист! И сам же приказал себе не волноваться. Ну и перестань...»

Леха поднял видоискатель повыше. А ведь красиво тут было.

Абуджу проектировали «на вырост», закладывая площадки для будущих коммерческих построек. К середине века плотно заняты домами были только жилые районы и еще административный квартал, на самом правом краю городской карты, где «голова медузы» уперлась в гору Асо. А в деловом центре осталось много свободного места, просто очень много. Там красовались такие своеобразные острова: как правило, одна доминирующая высотка, и вокруг нее офисные комплексы ростом пониже. А между островами — воюй, не хочу. Широченные, с огромным запасом, газоны вдоль проспектов, какие-то не слишком ухоженные скверы, но чаще просто скучные пустыри.

Сейчас Леха рассматривал ближайший «остров» — и первое, что приходило на ум: это только бомбить. Второе: мудрые люди ограничили ЧВК по вооружениям, запретив им без особого разрешения приобретать тяжелые артсистемы, танки и высотные беспилотники. Они бы тут камня на камне не оставили, дай им волю. Потому что смотри пункт один: это только бомбить.

Однако смелые бойцы служили в шагоходных дивизионах «Кибернетики». И совсем безбашенные — в тяжелой пехоте. Идти здесь в атаку... Страшно же. Объективно страшно. Ну, проскочил ты это предполье, успел подойти вплотную к первому «острову», думая прижаться там к стене — а на тебя из-за двух углов выезжают дроны, и еще для верности граната сверху на голову падает. Вишенкой на тортик...

Леха дернулся: показалось, что в траве среди останков дронов блеснул обломок бронескафандра. Нет, ошибся на нервной почве. Это выяснилось случайно два года назад в Лимпопо: он вздрагивает при одной мысли, что может увидеть разбитый «шкаф» — там же внутри был живой человек...

«Удрать бы отсюда в Лимпопо! И врезать с консулом Тёмкиным холодного джин-тоника для профилактики кишечной инфекции. Тогда меня заставляли, а сейчас бы сам попросил — стакан лекарства дайте, плиз! Эх... Ну, хватит нервничать, хватит! Чего ты слабак такой?»

Да не слабак. Просто не вовремя представил, каково быть солдатом, у которого задача пробиться в центр. А это на грани самоубийства. Здесь не пройти! Только после зверской артподготовки, и чтобы был непрерывный огонь на подавление, и двигаться — прячась в тени очень толстой бронемашины. Тогда будет нормальная война, а не подвиг. Значит, нужны гаубицы и танки.

А лучше сначала все разбомбить, а потом уже все остальное.

У «Кибернетики» ничего не было для полноценной войны. У «Ландскнехтов», впрочем, тоже. И те, и другие приехали в Нигерию не воевать, а убивать. Много, легко, с осознанием своего абсолютного преимущества и не ожидая противника страшнее гантрака. Леха вспомнил сценарий «Битвы Негодяев» и вдруг понял, что ему больше не жаль частников. Вот просто совсем. И он даже испытывает легкое злорадство, прикидывая, как эти крутые профессионалы корячились и изворачивались в Абудже, решая труднейшие задачи негодными средствами. А переживает — за абстрактного солдата в бронескафандре. Потому что на его месте легко представить себя, дурака...

— Алексей!

— Да!

— Что там видно по нашей части?

— Обломки дронов. Разведка «мусорщиков».

— Это ты так думаешь?

— Это так определилось по каталогу.

— Ладно, зафиксируй их.

— Уже... — буркнул Леха тихонько, чтобы не расслышали. Несколько минут еще отдохнуть от шибко умных и опытных коллег — бесценно. Да и центр понаблюдать надо в любом случае. Вдруг там что шевельнется.

Лишь бы не стрельнуло.

Он снова поднял глаза — и вместе с ними камеры, — на далекие высотки.