Мертвая зыбь

— Да я тоже считаю, что такого не может быть, — выпалила Джулия, — но Йерлоф все время упоминает Нильса. Ну, я хочу сказать — все время, пока я здесь. Мне даже кажется, что он пытается убедить меня в том, что Нильс Кант виновен в исчезновении моего сына. И в тот день Йенс встретил Канта, несмотря на то что он тогда уже десять лет как лежал в могиле.

— Нильс Кант умер в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году, — сказал Леннарт. — Осенью шестьдесят третьего в Боргхольмскую гавань привезли гроб. — Он говорил не поднимая глаз. — Я не знаю, хорошо это или плохо, но так все и было. Полиция Боргхольма вскрывала гроб, я это точно знаю. Все было сделано очень тихо, никакой огласки. Может быть, из-за Веры Кант, чтобы избежать скандала. Она ведь была заметной фигурой: куча денег, много земли… Но тем не менее гроб вскрыли.

— И что, там было тело?

Леннарт кивнул:

— Да, и я его видел. Конечно, мы проделали это не совсем официально, но когда гроб доставили…

— На одном из кораблей флотилии Мальма? — уточнила Джулия.

Леннарт снова кивнул:

— Да, по-моему, так. Это тебя что, Йерлоф просветил? — продолжал он, не дожидаясь ответа на свой вопрос: — Я тогда был новоиспеченным констеблем. После пары лет в Вексшё я служил в Марнессе. Я попросил, чтобы меня отправили в Боргхольм на вскрытие гроба. Для меня это было очень важно — не по служебным причинам, скорее по личным. Но коллеги меня поняли. Гроб лежал на складе. За ним должны были приехать из похоронного бюро, точнее, ящик, внутри которого находился гроб, и при нем документы со всеми печатями из какого-то шведского консульства в Южной Америке. — Леннарт помедлил и снова заговорил: — Один из полицейских вскрыл крышку. В общем, там лежало тело Нильса Канта, полуразложившееся, покрытое слизью, там даже плесень была. С нами был врач из Боргхольмской больницы, он констатировал, что, судя по этим особенностям, Нильс утонул в соленой воде. И еще сказал, что с уверенностью можно утверждать, будто тело в воде пробыло довольно долго, потому что рыбы начали…

Казалось, Леннарт опять ушел в себя, но тут он, к счастью, посмотрел на стол и вспомнил, что они ели пиццу.

— Извини за эти подробности.

— Да ничего страшного. Но откуда вы знаете, что это был Кант? Отпечатки пальцев или что-нибудь такое?

— Сравнивать было не с чем. Отпечатков пальцев Нильса Канта у полиции не имелось, зубной карты тоже. Но все же его удалось идентифицировать по старой ране на левой руке. Когда Кант работал на каменоломне в Стэнвике, у них там случилась драка, и Нильс сломал несколько пальцев. Я это сам слышал от свидетелей в Стэнвике. Та же самая травма была и на теле в гробу. Это и стало решающим доказательством. Дело закрыли.

Некоторое время на кухне воцарилась тишина, потом Джулия решилась нарушить молчание и спросила:

— А что ты тогда почувствовал? Я имею в виду, когда смотрел на тело Канта?

Леннарт задумался.

— Да вообще-то ничего особенного. Я мечтал встретиться с живым Кантом. Покойника к ответу не призовешь.

Джулия понимающе кивнула. Ей была нужна помощь Леннарта, и она собиралась попросить его об этом.

— А ты когда-нибудь был в доме Кантов? — спросила она. — И я хотела еще узнать: моего Йенса полиция там искала?

Леннарт покачал головой.

— А почему мы должны были искать его там?

— Я не знаю, только пытаюсь понять, куда мог пойти Йенс. Если, предположим, он не ходил к морю и не пошел на пустошь, то тогда он вполне мог оказаться в одном из соседних домов. А вилла Веры Кант всего ведь метрах в двухстах от нашего дома…

— А зачем ему туда вообще было идти? Но даже если предположить, что это было так, то почему он там остался?

— Я не знаю, может быть, он забрел куда-нибудь не туда, упал или… — проговорила Джулия, думая при этом: «А кто знает, может быть, сама Вера Кант была такой же сумасшедшей, как и ее сын».

«Может быть, ты действительно забрел туда, Йенс, а потом Вера заперла дверь».

Джулия быстро и громко, заглушая свои мысли, добавила:

— Да, это все очень маловероятно… Но, может, мы туда заглянем? Посмотрим, что и как, я хочу сказать, вместе.

— Заглянем? Ты хочешь пойти в дом Кантов? — удивился Леннарт.

— Ну да, только посмотрим — и все. Мне бы очень хотелось сделать это до того, как я уеду домой в Гётеборг. Я собираюсь ехать завтра, — пробормотала Джулия, чувствуя недоверчивый взгляд Леннарта. Наверное, ей стоило упомянуть о свете, который она видела в окне дома. Но сама Джулия не была в этом уверена и хотя и с трудом, но удержалась от упоминания. — Ведь это же не будет преступлением — зайти в пустой дом? И ты ведь полицейский. Ты можешь заходить куда захочешь?!

Леннарт покачал головой:

— У нас очень жесткие правила. Конечно, я участковый, у моей работы есть своя специфика, и иногда я могу — и даже приходится — действовать по обстоятельствам, но…

— Да нас же никто не увидит, — перебила Джулия, — в Стэнвике же почти никого лет. А все дома вокруг особняка Веры Кант — летние дачи. В это время там никто не живет.

Леннарт посмотрел на часы:

— Я должен ехать на заседание.