Мёртвая зыбь

— В этом убедила работа с “Центрнаучфильмом”, где я писал тексты к кинокартинам. Режиссерский диктат и никакой самостоятельности.

— Чтобы исключить такой диктат, я готов создать сценарий вместе с вами.

— Это полдела.

— В чем другая половина? — допытывался режиссер.

— В третьем соавторе, моем друге — сценаристе, работавшим с режиссером Згуриди, создавшим фильм “Комсомольск”.

— О чем разговор? Лишь бы основа была ваша.

И Званцев отвез жену с маленьким Никитенком на дачу Фельдманов в поселке Большого театра на Истре. А сам отправился вместе с Михаилом Семеновичем Витухновским в Комарово, в Дом творчества писателей на Карельском перешейке, под Ленинградом. Клушанцев регулярно приезжал туда с режиссерскими пожеланиями.

Так на берегу Финского залива создалась лунная атмосфера, чему немало способствовала романтически настроенная ассистентка московского режиссера Тамара Ежова. Она, подготовив все для ленинградских съемок, в ожидании его приезда, отдыхала в “Комарово”. Работа московского фантаста заинтересовала ее, и она с восторгом слушала рассказ Званцева о его замысле. Восторженность слушательницы вдохновляет поэта, а Званцев в душе был им. К тому же они обменялись шутливыми “лунными” прозвищами. Он стал “Лунником”, она — “Селеной”. Влияние молодой женщины не могло не сказаться на работе Званцева. И космический рейс отважных космонавтов на мертвую планету, где на вековой пыли останутся только их следы, превратился в поэму о первооткрывателях Космоса, не чуждых человеческих чувств, сотрудничеству людей разных, враждебно настроенных стран, и даже романтической любви…

Но по мере завершения сценария и драматичнее становилось действие, все недовольнее становился режиссер, заявивший, наконец, что снимать фильм по такому сценарию он не будет.

— Где вы были раньше, соавтор? — возмутился Витухновский, бывалый сценарист.

— Как режиссер, я берусь ставить фильм по законченному сценарию. Меня интересует освоение другой планеты, а не побочные любовные коллизии.

— Вы думаете, что у двух серьезных людей есть время угождать режиссеру, неспособному видеть воплощение общего замысла?

— Я не решаю, кто на что способен. И вам советую не брать на себя слишком много, — еле сдержался Клушанцев.

Званцев не вмешивался в перепалку кинематографистов, но глубоко переживал крушение надежд воплотить на экране, все то, что он навязал своим соавторам.

— Мне ясно, что с вами кашу не сваришь, и потому я выхожу из игры и завтра же уезжаю в Москву, — заявил Витухновский.

Клушанцев демонстративно повернулся и ушел.

— Я еду вместе с вами, Михаил Семенович, — сказал Званцев.

— У вас срок путевки не кончился.

— Шут с ней, с путевкой. Я дома по горячей памяти повесть “Лунная дорога” напишу, если вы не будете возражать.

— Пишите, ради Бога. В сценарии все ваше: и сюжет и образы героев. Моя задача была лишь сдерживать киношным прокрустовым ложем ваш пыл. А в повести вам вольная воля.

Следующий день еще предстояло пробыть в доме творчества, и Званцев с Витухновским спокойно завтракали, поскольку поезда в Москву идут вечером.

К ним с загадочным видом подошла Тамара Ежова.

— Лунник, могу я с вами посекретничать?

— Я пойду пройдусь и посмотрю расписание электричек, — понимающе сказал Витухновский, вставая.

— Может быть, мы тоже пройдемся? — предложила Тамара.

— Конечно! Надо проститься с Финским заливом.

— И со мной, — напомнила она.

— Долгие проводы — лишние слезы. Я ведь не на Луну улетаю.

— Селена не прощаться вас вытащила, — опровергая себя, начала она. — Хочу поговорить с вами, “в порядке кинематографической солидарности”, о вашей работе. Вы не представляете, в каком отчаянии уходил от вас Клушанцев. Я испугалась за него, а он ухватился за меня, как за соломинку.

— Чем же вы могли помочь ему?

— Он умолял меня поговорить с вами. Потерять вас для него катастрофа. Картина в плане студии, на нее выделены немалые деньги, и все летит прахом, а он оказывается без работы.

Они спустились по крутой улице Комарова к берегу залива. На него набегали ленивые волны.

— Чем же я могу ему помочь? — задумчиво спросил Званцев.

— Можете, можете! Вы лучше меня придумаете как. Недаром вы Лунник!

Заступничество Тамары произвело на Званцева большое впечатление. Ему было и жаль Клушанцева, да и самому не хотелось терять шанс увидеть на экране свое творение, которое утверждено в плане и финансировано. Но он решительно не знал, как поступить. Терять дружбу с Витухновским он не хотел и мучительно думал до самой Москвы как повернуть сюжет, от чего отказаться, что уже стало частью его самого.

И эти терзания не оставили его, когда он ехал на Истру к жене и мальчонку. “Чего доброго начал ходить!”

Его приезд раньше времени обрадовал на даче всех. И Таню с малышом, и Женю с Валей Загорянских, и маму, Магдалину Казимировну, приехавшую из Лося учить внука ходить. Она привезла ему в подарок шкатулку с крохотной автомашинкой внутри. На крышке была репродукция картины Васнецова “Три богатыря”.