Мёртвая зыбь

— Знаю я какой это закон, — отвечал Антонио. — Любители спиртного в Ленинград ездят разгов-н-еться там до положения риз. В Выборге им льготные пограничные правила создали.

— В Америке тоже был сухой закон, — заметил Лифшиц. — Так там бутылочки для спиртного сделали специально для внутреннего кармана пиджака. И беззаконных пьянчуг больше было, чем до введения закона и посоле его отмены.

— Запретный плод сладок, — заключил Званцев.

Сергей Федорович из Метростроя, уже не волнуясь, что Спадавеккиа сбежит в Финляндии, все же не знал покоя и не давал его Званцеву. Улучив после обеда момент, он, с трудом из-за перегрузки “на халяву” желудка, склонясь к его уху, вполголоса говорил:

— Я должен предупредить вас, Александр Петрович, что туристка вашей группы Софья Исаковна приглашена в гости сыграть в шахматы к еврею-миллионеру, выходцу из России. Надо проследить когда и с чем она вернется.

— Вы меня с кем-то спутали, Сергей Федорович. Я слежкой за своими товарищами не занимаюсь.

— Я вам сообщил, чтобы вы знали. Рыбак рыбака видит издалека.

— Общение с людьми за рубежом — лучший способ знакомства туриста со страной.

Званцев вспомнил об этом разговоре, когда встретил Софью Исаковну в Москве во время матча на первенство мира по шахматам между Ботвинником и Петросяном. Она увидела его среди зрителей и, когда Саша вышел в фойе зала имени Чайковского, подошла к нему:

— Вы не представляете, Александр Петрович, сколько неприятностей я имела здесь в Москве из-за того, что сыграла в Хельсинки пару партий в шахматы с финном на его квартире. Из-за грязной сплетни, будто я переспала с ним, мне даже пришлось остаться без работы.

— Зато Сергей Федорович, наверное, получил поощрение по работе.

— Я так и думала, что это он. Меня Антонио Эммануилович предупреждал.

Другая туристка подошла к Званцеву еще в Хельсинки.

— Александр Петрович, вы помните меня? Мы с вами получили на корабле первый приз за краковяк на конкурсе танцев. Благодаря вам. Это вы так лихо сплясали. Как истый шляхтич!

— У меня дед поляк, гусарский полковник. Должно быть, он проснулся во мне на миг, вдохновленный такой партнершей, как вы, Тамара Константиновна.

— Ну вот, как хорошо! Вы даже имя мое запомнили.

— Не запомнил, а не забыл.

— У меня к вам огромная просьба. Здешний архитектор узнал, что по моему проекту сооружен в Китае, в порте Дальнем памятник русским войнам, павшим в русско-японской войне. И он приглашает меня обсудить с ним замысел памятника Независимости Финляндии, который мог бы быть нашим общим. Во Франции встречи назначают в ресторанах. Здесь это не принято и, как и у нас в России, приглашают к себе домой. А я одна идти боюсь. Пойдемте со мной. Очень прошу.

— Спасибо за приглашение. Буду рад содействовать вашему творческому содружеству с финским зодчим.

И Званцев отправился с Янковской по оставленному ей адресу.

Первое, с чем они столкнулись, была наглухо запертая дверь подъезда с пультом домофона. Для Тамары это было новинкой. Но Званцев в бытность свою в Америке на Всемирной выставке, встречался с таким устройством, и спросил у спутницы в какой квартире живет пригласивший ее финн.

— Он только назвал номер дома.

— Значит, он один занимает его весь, — решил Званцев и нажал кнопку вызова.

— Это русский туристка, архитектор? — по-русски отозвался голос в репродукторе.

— Да это я, Тамара Янковская с русским писателем Званцевым. Вы меня приглашали.

— Прошу вас, наши русский друзья.

На пульте замигала лампочка.

Дверь подалась, и гости вошли в вестибюль.

Зажегшийся на покрытой ковром лестнице свет приглашал их подняться на второй этаж. Хозяин спускался им навстречу с улыбкой на чуть скуластыми лице со вздернутым носом. Одного роста со Званцевым, такой же коренастый, как он.

— Очень рад вашему приходу, Тамара, и такому сюрприз для меня, как писатель Званцев. Я недавно читал в Петрозаводском журнале на финском языке его повесть “Планета бурь” и аплодирую автору.

— Спасибо. Я рад услышать это в вашей прекрасной Суоми.

— Вы даже знаете, как она называется по-фински. Это приятно. Прошу проходить в гостиную. Извините, что камин не настоящий, а электрический. С ним меньше хлопотать. Моя жена устроит в столовой на маленький прием. Прошу пока опускайтесь в эти кресла.

— Не беспокойтесь, ради Бога, — просила Тамара. — Нас угостили таким шведским столом, что мы насытились на неделю вперед. Лучше расскажите про мой памятник в Дальнем. Вы были в Китае…