Мертвечина

Я взглянула на полиэтиленовые пакетики Мерсера с их ценным содержимым, тянувшим, однако, всего на несколько тысяч. Казалось невероятным, что одна-единственная монета достоинством в двадцать долларов могла стоить семь миллионов.

Майк тоже отнеся к этому скептически.

— Ради смеха, мистер Старк. Допустим, существует второй экземпляр. Точь-в-точь как ваш, чистейший оригинал. Предположим, мы нашли его в общей куче и принесли вам для оценки. Сколько бы вы мне за него дали?

— Ничего, мистер Чэпмен. Ни цента.

Майк рассмеялся.

— Ну, я смог хотя бы вернуть свои двадцать баксов?

— Нет, не смогли бы. Ваша гипотетическая монета не стоила бы даже тех двадцати долларов, что отчеканены у нее на оборотной стороне. Она стала незаконна в тот самый день, как появилась на свет.

Майк скопировал положение пальцев Старка, все еще державшего «двойного орла». Только у него в руках оказалось пустое место.

— Ноль. Пшик. Ничто.

— Конечно, мы могли бы ее расплавить и получить стоимость входящего в нее золота, но не более того.

— Интересно, почему?

— Все очень просто, детектив. После того как деньги выходят с Монетного двора, они должны поступать в обращение. Эту процедуру осуществляет министерство финансов, и без нее любая монета — включая «двойного орла» — не имеет законного статуса. Только процесс обращения делает их настоящими деньгами. — Старк вздохнул. — Вся ценность этого экземпляра связана с его исторической значимостью и уникальностью.

— Не расскажете подробнее?

— Разумеется. Надеюсь, мне удастся очаровать своим рассказом мисс Купер и выманить кое-что из ее маленьких сокровищ, — ответил Старк, имея в виду наследство Куини. — Я бы с удовольствием посмотрел на все, что вы нашли в гардеробе этой дамы.

Он начал с Золотой лихорадки сороковых годов девятнадцатого века, которая поставила молодую американскую нацию в ряды богатейших государств мира.

— Для растущей экономики министерству финансов требовались деньги с большим номиналом, чем золотой доллар. В то время самая дорогая монета имела достоинство десять долларов. Поэтому в Конгресс представили законопроект о выпуске металлического денежного знака достоинством двадцать долларов, содержащего почти унцию чистого золота.

Старк вернулся к стеклянной этажерке и принес еще несколько экземпляров из своей коллекции.

— Большинство этих двадцатидолларовых монет поступило в обращение, — продолжал он. — Их чеканили почти ежегодно между 1850 и 1933 годами.

Он протянул мне более старый вариант «двойного орла».

— Он выглядит совсем не так элегантно, как ваш, — заметила я.

— Спасибо Тедди Рузвельту. Будучи президентом, он встретил человека, которого многие считают величайшим скульптором Америки.

— Кто это? — спросил Мерсер.

— Сен-Годен. Огюст Сен-Годен. Рузвельт как-то пожаловался ему, что американские деньги выглядят недостаточно изящно. Старина Тедди мечтал об античной стройности и изысканной чеканке. Он нашел подходящего человека для воплощения своего замысла. Новый золотой «двойной орел» стал символом мощи и процветания Америки и превратился в предмет вожделения с того момента, как появился в обращении.

— Но на монете всего одна птица, — перебил Майк. — Почему его называют «двойным орлом»?

— Потому что он имеет двойной номинал по сравнению с десятидолларовой монетой, которую условно называли «орлом».

— И кто остановил полет этого «орла»? — спросила я.

— Другой Рузвельт, мисс Купер. Франклин, кузен Тедди. К 1933 году, когда состоялась его инаугурация, страна погрузилась в Великую депрессию. Газеты продавали за два цента, а пачку сигарет — за четвертак. Единственное, что сохраняло ценность во время кризиса, — это само золото.

— В банках началась лихорадка, и люди стали скупать золотые монеты, — добавил Мерсер.

— Поэтому через два дня после присяги президент Рузвельт закрыл все банки, наложил запрет на экспорт любых драгоценных металлов и лишил Америку золотого стандарта. После 1933 года в Соединенных Штатах больше никогда не чеканили золотые монеты.

— Значит, экземпляр Фарука появился до принятия этого закона?

— В том-то все и дело, мистер Чэпмен. Министерство финансов запретило легализацию любых золотых монет. Но оно не запретило их производство.

— И «двойной орел» Фарука появился уже после того, как мы отказались от золотого обеспечения? — поинтересовалась я.

Старк кивнул.

— В конце концов, Монетный двор — это просто фабрика. Клише для монеты было уже сделано, золотые слитки приготовлены, и через месяц после принятия закона сто тысяч «двойных орлов» появились на свет. Только тут министерство финансов спохватилось и запретило Монетному двору вводить их в обращение.

— Выходит, золотые «двойные орлы» существовали…

— Да, мистер Чэпмен, — сказал Старк. — Но они стоили не больше, чем маленькие золотые медальоны.

Майк откинулся в кресле.

— Целая стая золотых птичек вылетела из гнезда. Как их вообще можно отследить и сосчитать?