Мертвенно - бледный свет фонарей

На кладбище было тихо, только между могильными памятниками завывал ветер, неся острые снежинки. Ветер наносил небольшие сугробы. Стивенсон пробирался полузанесенной тропкой к могиле Габриэля Джонсона. Постоял, разгребая снег.

Когда отходил от могилы - из-за памятника вынырнула стройная фигура женщины, уже немолодой, но сохранившей необычно – магическую, притягательную южную экзотическую красоту. Посмотрев в ее черные глаза, Стивенсон вдруг вспомнил Маргарет.

- Здравствуйте, - смущенно сказал он.

Женщина приветствовала его и спросила:

- Вы были на его могиле? Вы знаете, доктора Габриэля Джонсона?

- Довелось быть знакомым.

- Я тоже хорошо знала его. Вот зашла проведать, да только поздновато уже, скоро начнет темнеть. Меня зовут Камала Эванз.

Стивенсон представился.

Они молча постояли у могилы.

Стивенсон чувствовал себя как-то неловко, как чувствует себя мужчина рядом с красивой женщиной, которая его волнует.

Стояли молча и слушали, как свистит ветер, неся снежинки.

Женщина закрыла вуалью лицо, отошла от могилы, и Стивенсон предложил проводить ее.

Шли молча, а когда подходили к площади, он осмелился ее спросить:

- Простите, передо мною мать Маргарет Эванз?

Миссис Камала кивнула и в свою очередь, беглым взглядом окинув худую и нескладную фигуру Стивенсона, спросила:

- Вы задержитесь или сегодня вернетесь в Лондон?

Стивенсон вздохнув, глядя на нее во все глаза, ответил:

- Сегодня уже вероятно не успею. Скорее всего, остановлюсь у миссис Андерсон, а уеду уже завтра.

Миссис Камала сказала, посмотрев пристально в его глаза:

- Я приглашаю вас на вечер в свой дом. Вспомним Габриэля.

Стивенсон не мог не покориться ее обаянию, магии ее голоса и согласился.

Острый ветерок дул в лицо и сбрасывал с деревьев снег. Наступала темнота, но было причудливо, магически светло от снега. Над нами высилось вечное черное небо, на котором холодным стеклом, из-под туч, блистали звезды. Вскоре ветер стих, и темный щит неба полностью заняли тучи, серебристый снег, кружась в свете фонарей, стал падать сильнее.

Стивенсон узнал этот дом. Именно сюда они приезжали в поисках Маргарет.

Вот она – высокая ограда, большие ворота с дверными кольцами в львиных пастях.

Но за оградой уже не бегала сторожевая собака, деревья стояли, будто великаны из скандинавских мифов, одетые в причудливые одеяния из снега.

В доме было тепло и уютно. Мебель была хоть и куплена очень давно, но оставалась элегантной и красивой, хотя и казалась приветом из прошедшего века.

Хозяйка дома принимала Стивенсона в библиотеке, где солдатами выстроились ровные ряды книг. Свечи в старинных тяжелых подсвечниках потрескивали, колыхаясь багровыми язычками.

Миссис Камала вошла плавной походкой в черно-синем платье, подчеркивающим ее неувядающую чувственную красоту: пышные формы, черные как смоль волосы, темные глаза.

- Мне приятно видеть каждого человека, кто знал и помнит Габриэля, - произнесла она ровным бархатным голосом. Тем более, я рада принимать у себя его друзей. Вы знаете, чем ближе подходит наша старость, которую мы, женщины, чувствуем особо, и которая леденит нам душу страхом, тем больше значит для нас задушевный разговор...

Стивенсон смутился и покраснел, вспомнив, как он обвинял доктора, и, поневоле, своими словами, вызвал у него припадок.

- Миссис Камала, вы прекрасно выглядите, и вам еще далеко до старости. Что касается меня, то я не могу причислить себя к друзьям Габриэля Джонсона. Я ведь совсем мало знал его...

- Но вы были с ним рядом, когда он был болен, вы посетили место его последнего упокоения – этого достаточно.

Стивенсон, честно подняв глаза, сказал:

- Я обвинял его в.... убийстве... И делал это не корректно, не в ту минуту...

Мисс Камала взяла его за руку.

- О, не беспокойтесь. Вы ведь были правы – Габриэль виновен в гибели этого юноши. И он понес заслуженную кару – заплатил своей жизнью.

Она проглотила комок в горле, и Стивенсон, видя, что она не в себе, предложил налить ей вина, стоявшего недалеко на столике.

- О, не беспокойтесь, это пройдет.

Она взяла себя в руки и, придвинувшись поближе, шелестя платьем, показала небольшой портрет молодого человека с веселыми голубыми глазами и рыжеватыми кудрями.

- Посмотрите, вот Габриэль совсем молодой. Таким он был, когда мы встретились. Встретились на одном балу и полюбили друг друга.

Стивенсон перевел взгляд в темные, бархатные глаза Камалы, любуясь ее бровями и ресницами.

- Простите за вопрос, миссис Камала. Если вы ... любили Габриэля, почему же вы ...

- Не были вместе...это вы хотели сказать?

- Да, именно это.

Миссис Камала вздохнула, ее темные и глубокие глаза увлажнились: