Мертвец

Спросил Сенька с подозрением. Будто я собирался покуситься на его приоритеты в похоронной области.

Откуда знаешь? — Сенька помрачнел.

В «Ритуале» узнал, — соврал я. — Иду с работы, а возле «Ритуала» шаховский автомобиль стоит...

Врёшь! — злобно рявкнул Сенька. — Врёшь! Я там весь день караулил, не подъезжал туда Шахов!

Подъезжал, — спокойно сказал я. — Просто он с чёрного хода подъезжал, ты не заметил...

Я бы заметил! Я и за чёрным ходом смотрел...

Просмотрел, — продолжал издеваться я. — Ты просмотрел, а ребята из «Ритуала» не просмотрели...

Сенька исчез. Растворился со скоростью старого опытного вампира. Через пять минут появился уже успокоенный.

Приколы прикалываем? — спросил Сенька. — Шутки шутим? Никто с Шаховым не связывался, я ему сейчас звонил.

И что?

И то. Предыдущие договорённости остаются в силе. Через день, то есть послезавтра, состоится погребение.

Поздравляю, — сказал я. — Осуществляются твои мечты. Слушай, а любимой коровы у Шахова нет? Или любимого лося, он, кажется, лосефермой владеет.

Лосефермой? — заинтересовался Сенька.

Лосефермой, — подтвердил я.

И тут же увидел картину, что образовалась в Сенькиной голове. Лосеферма. В глухой костромской тайге. Эпидемия ящура. Лоси дохнут целыми пачками. Меж дохлыми лосями, весь в чёрном, шествует Сенька. С золотой лопатой и в кожаных галифе. А над головой — вертолёт.

Хотя нет. Если лоси дохнут пачками — это уже не искусство, это уже конвейер.

Ты у меня что-то спросить хотел?

Ну да... — Сенька очнулся. — Хотел. Я тебе уже предлагал слегонца подработать...

Кем?

Будем хоронить Диогена, нужны помощники.

Какие?

Какие, какие — всякие. Для представительства хотя бы... Согласен? Тебе бабло ведь не помешает.

Принимать участие в похоронах собаки...

Вдруг я подумал, что это, конечно, маразм, даже супермаразм, но, с другой стороны, всё, что происходит в последнее время со мной, особой вменяемостью не отличается. Всё маразм. В семье маразм, вокруг маразм, с Катькой маразм... Почему бы не похоронить собаку?

К тому же мы живём в провинции, а все нормальные провинциалы должны чудить. Изобретать дирижабли, строить высотные бани, печь самые большие в мире блины, играть в мотобол, жевать сосновую смолу, хоронить собак и другой мелкий рогатый скот. Это простительно провинциалам, скажу больше, это им присуще. Вот тот же Шахов — он хотел ведь ввести своего пса в городскую думу.

Каков поп — таков и притоп. Так говорила моя бабушка.

К тому же мои родители всегда хотели, чтобы я был похож на моего младшего брата, чтобы я брал с него пример. Вот я и буду брать с него пример.

Хоронить собак.

За было гораздо больше, чем против, и я согласился.

Ну нормально. — Сенька уселся на подоконник. — Но требуется ещё два человека.

Зачем?

Как зачем? А гроб кто понесёт? Четыре человека нужны, а у нас пока только двое. Ты да я.

А сам Шахов? — спросил я. — Его что, не будет?

Ты что, дурилка? Шахов — мэр, можно сказать — государственный деятель. У него же полити

ческое лицо, он не может хоронить собаку. Если про это узнают в области — его же на смех поднимут.

Напротив, — сказал я, — в России полно оригинальных мэров. Кто с парашютом прыгает, кто под воду ныряет, а кто вообще городошник. Подумаешь, похоронил собаку. Все хоронят.

Мэру, конечно, не возбраняется хоронить собаку. Но губернатор уже не может никаких собак погребать. Губернатор может себе позволить лишь скромные развлечения, а, допустим, президент...

Сенька задрал глаза к потолку.

Президент может... президент вообще ничего не может.

Наш мэр что, в президенты собирается?

Плох тот мэр, что не хочет стать президентом, — ответил Сенька. — Поэтому он и не хочет хоронить собаку. Он дальновиден! Собаку должны похоронить мы, за это нам и заплатят. Так что нам нужны ещё двое. Понимаешь, я мог бы позвать кого-нибудь из своих одноклассников, однако это может меня тоже в дальнейшем скомпрометировать. Про меня и так чёрт-те чего рассказывают... Поэтому лучше привлечь людей со стороны. Так сказать, в порядке аутсорсинга.

Умный. Мой братик не только оригинальный, он ещё и умный. Аутсорсинг. Я вот и не знаю даже, что это за слово.

Так ты можешь кого-нибудь позвать? — спросил он.

Могу. Я могу.

Отлично. Тогда послезавтра будь готов. Я тоже буду... Работы много, сам понимаешь, всё должно пройти на уровне... На уровне.

Сенька удалился.

Я пропустил все приготовления. Весь следующий после нашего разговора день я провёл на работе. Погребение Диогена было назначено на четверг. Чтобы освободиться к четвергу, пришлось работать всю среду. И всю среду мы с Упырём пахали как сивки-бурки.

Это оказалось не так легко. И очень скучно. Никогда не думал, что работать так тяжело. К шести часам вечера, когда Спицын скомандовал погрузку, я был вымотан, как верблюд, пересёкший Сахару. Добрался до дому и сразу спать. А уже в шесть утра меня поднял Сенька.