Мертвец

Через два часа похода Озеров объявил привал. Народ раскидался под соснами, мы с Упырём расположились под одинокой ёлкой. Озеров бодро бродил вокруг, пересчитывал контингент. Нас тоже пересчитал. На Упыре задержался чуть дольше, — возможно, узнал. Это даже лучше.

— Гонит Озеров. — Я сорвал еловый хвостик, стал жевать. — Гонит.

— Почему?

— Не хочет никого к провалам подпускать. В прошлом году туда хотели провести дорогу, но Озеров не разрешил. Почему? Потому что там на самом деле что-то есть. В провалах.

— И что там есть?

Я промолчал, пожал плечами.

— Я опять в Интернете смотрел, — сказал Упырь, — про провалы. Там ещё в девятнадцатом веке что-то странное происходило…

— А ты что думал, — я выплюнул зелёную жвачку, — наш город вообще необычное место. И всё время что-то происходит. Загадочное такое… Вот мы возле музея собирались сегодня. А в музее окно разбито — видал?

— Ну да, — кивнул Упырь, — видал. И в газете писали. Ограбление случилось…

— Ограбление! — плюнул я. — Да ты сам подумай — кто в нашем городе осмелится грабить Озерова? Никто. Дураков нет. К тому же грабить его любимый музей… Чревато для жизни. Кто мог украсть у Озерова, кроме самого Озерова?

— Так он что, сам у себя украл? — удивился Упырь.

— А почему бы и нет? Главное — создать дымовую завесу, чтобы всё непонятно было, чтобы вокруг суета, беготня. Экспедиция, кража из музея, никто не врубается… И между прочим, украдена была не фигня какая, не прялка антикварная. Ты знаешь, что спёрли?

— Ну, знаю. Чучело. Той собаки.

— «Той собаки…» — передразнил я. — Это не какая-то «та собака», это…

Я остановился, и мы отстали ещё немного.

— Это собака самого Секацкого, — шёпотом сказал я. — Только то никто не знает. Мне Катька проболталась, Озеров собаку в провале каком-то нашёл, она там замумифицированно лежала. Но это не просто собака Секацкого.

Я сделал уже совсем конспиративное лицо.

— У неё есть ошейник, — сказал я. — Но это не простой ошейник, это ошейник с картой. В нём тайник, а в тайнике карта. С точным местоположением метеорита. Вот мы сейчас идём в экспедицию — искать вроде как метеорит. А тем временем дружбаны Озерова собираются исследовать провалы! Всё подготовлено! Альпинистское снаряжение, акваланги, всё, что надо…

— Это ты точно знаешь? — насторожился Упырь.

— Нет, не точно, конечно, это же всё тайна. Но всё на это похоже. Всё сходится. Ты думаешь, что этот звонок про крупу и говядину — это просто звонок?

— Да…

— Не исключено, что это знак. Он так подал знак своим, что мы вышли. И что скоро можно будет выдвигаться в сторону провалов. А кража — это прикрытие, чтобы все думали, что это кто-то другой затеял…

По-моему, я гнал уже совсем. Даже сам запутался в этих хитросплетениях. Но Упырь ничего не заметил. Он думал о чём-то. Думал, хмурил бледный лоб, тёр его ладонью.

— Я, конечно, могу позвонить папе, — сказал он, — но он сейчас очень занят, они чего-то там восстанавливают…

Я почувствовал мороз. По шее, очень неприятно, будто мелкие иголочки. Нехороший такой мороз.

Озеров добыл откуда-то гитару и опять принялся петь, теперь только в музыкальном сопровождении. Снова про братцев казаков.

Я украдкой поглядел на Катьку. Она не пела, сохраняла серьёзность. И явно на меня дулась. Я стал изо всех сил не обращать на неё внимания, и она, конечно, не утерпела. Терпеливым вообще быть нелегко.

— Ну и как? — спросила злобно.

— Что как?

— Выбрал, куда поступать будешь?

— А, ты всё об этом… — спокойно улыбнулся я. — Да, выбрал.

— Это хорошо. Хорошо, когда человек знает, что хочет.

И, фыркнув, убежала. Я подмигнул Упырю. Упырь кивнул.

— Подъём! — засвистел Озеров. — Поспешим! Время не ждёт!

Все с лязгом поднялись, выстроились в колонну. Время не ждёт.

Следующие полчаса мы бодро шагали по лесной тропинке. Иногда Озеров свистел в свисток и устраивал что-нибудь. Например, орал:

— В ногу все на раз-два-три!

Мы начинали шагать в ногу, и с сосен осыпались шишки, иголки и кора. Это было смешно. Хорошо хоть клещи в наших местах не водились. В больших количествах.

Или загадки. Озеров знал целую кучу совершенно оригинальных загадок, я раньше таких даже не слышал. И большую часть этих загадок разгадал, конечно же, Упырь. Умненький попался. Такой умный, что даже рядом стоять было тяжело, я ни одну не разгадал. Ну, один раз я был на правильном пути.

Пару загадок Катька разгадала, весело. Левой-правой, левой-правой, топ-топ-топ.

— Подтянуться! — принялся звать Озеров. — Подтянуться! Почти пришли!

Тропа расширилась, стала похожа на дорогу и начала подниматься к узкоколейке. Народ заулюлюкал и побежал, мы с Упырём не спешили и подтянулись к узкоколейке последними.

— Дорога, — улыбнулся Упырь. — Узкоколейка…

Я бы не назвал это узкоколейкой. Это была скорее какая-то кривоколейка. Все рельсы были ломаные и какие-то вывернутые, чуть ли не в спирали закрученные. Но блестели — движение, значит, продолжалось.

Озеров встал на рельс.