Мертвец

– Здравствуй, дядя, хочу сказать тебе спасибо за испорченные выходные…

– Всё, молчи.

– Почему? Дядя всегда ценил мою прямолинейность.

«Устами младенца…, как говорится».

– Тебе тогда три годика было, а теперь… иди, поиграй лучше. Вон под осинкой скамеечка есть.

– Нет! Скажу, раз я здесь. Дорогой дядя, отец передает тебе пламенный привет прямо из погреба, даже подняться не потрудился, дед салютует бутылкой Шато… что-то там, а маманя днями напролет тебя ругает…

– Молчи! Всё, ступай под осинку.

«Ступай, ступай, племянничек, да под ноги смотри – не оступись».

– Ох, братан, так и быть расскажу всё, как есть. Как, значит, преставилась стерва твоя. Это ж надо мужа горемычного в такую глушь поселить… – «Вот и всё, дорогая, игра окончена. Победа за мной». – … так папаня к нам и переехал. Они с моим благоверным теперь дегустаторами себя именуют – житья нет. То сыр им подавай с плесенью, то фрукты. С ног сбилась, а…

– Ма! Как-то тут не очень… шепчется будто кто-то…

– Ветер гуляет в ветвях, а ты испугался.

– Нет, не ветер. Так ветер точно гулять не умеет. Ты оглянись вокруг, тут бугорок какой-то подозрительный, и там… смотри, смотри жуть какая!

«А вы думали я в пустыне лежу? Да здесь соседей немерено! В полнолуние уши от болтовни закладывает».

– Что? О чем ты?

– А на чем это ты стоишь?

– Ой! – прыг, топ. – Страшно-то как! Пойдем-ка скорее отсюда, прощай, братик, прощай.

«Стоп. Вы что, с пустыми руками пришли?»

Шурх-шурх, Топ-топ.

– Бай-бай.

«Бай… уааааау. Такой сон вникуда спустили…»

Пять

– Не ну чё он вечно спать там будет?

«Нет, вечно не получится. Что-то с недавних пор стало под ложечкой подсасывать. Чую, снова выспаться не дадут».

– Эй, сосед! У нас терпение так себе, истощилось уже.

– Неуважуха выходит.

– Ребьзя, а давайте в гости нагрянем – не отвертится.

– А ты кто?

– Вишенка я, который энциклопедист.

– Разумные вещи предлагаешь, энциклопедист.

– О! Подосиновик! Давненько тебя не было.

– Чур, я пойду!

– Мал ещё. Мой сосед, я и пойду.

– Доброй луны, господа.

– Волшебной ночи. – Хором.

– Волшебной ночи всем нам. Но что это? Меня немало озадачило беспокойство, явственно звучащее в ваших громких голосах, что же могло случиться в такую чудесную ночь. Расскажите же мне, какие хлопоты тяготят вас, друзья мои?

– Что вы, госпожа Арбузная, какие хлопоты, особенно теперь, когда вы снова с нами.

«Льстец вишневый».

– Арбузная? Ох, что вы! Я за размышлениями о бренности всего земного и не заметила, как жизнь пробилась и нашла выход в этих чудесных сладких ягодах, расположенных прямо над моей головой. Как же прекрасно устроена природа, вы не находите, господа?

«Прекрасно? Опираясь на свои знания и опыт, могу сказать, что устроена она скорее замысловато-извращенно».

– Мой сосед общаться не желает.

– Буржуин, абсент попивает и не делится.

«…?»

– Не стоит беспокоить госпожу Арбузную такими мелочами.

– Ах, мой старый друг, смотрю я как прекрасно посеребрил лунный свет лепестки на твоей осинке и душа радуется.

– И моя радуется вслед вашей.

– Но право, не нужно опекать меня так истово.

Тссссс – с тихим морозным треском что-то просачивалось сквозь толщу земли. Лежащее на дне глубокой ямы тело внезапно похолодело.

Тук-тук-тук.

«Никого нет дома».

Тук-тук-тук.

«Какие назойливые. Воистину неистребимо любопытство в существах человеческих».

– Раз, два, три. Кто не спрятался, я не виноват.

Перед широко раскрытыми зелеными глазами внезапно вспыхнул яркий синий огонек будто кто-то в духоте могилы зажег спичку. Привыкшие к темноте глаза мгновенно отреагировали резко сузившимися зрачками.

– Вау, да у нас тут нетленка! Все сюда, скорее!

Тссссс. Вопреки устоявшейся в большом мире уверенности в том, что мертвецы не потеют, труп покрылся испариной, а как только тихое шипение переросло в колкое потрескивание, на холодной коже проступила едва заметная изморозь.

– Вау! Вот это эффект! Скорей, скорей!

– Та шо ты кипишуешь? Тута мы.

– Да здесь как в печке!

– Точно.

– Не толпитесь, пропустите госпожу.

В толпе ярко-синих огней включился один нежно-розовый и медленно подплыл к лицу мертвеца. Теплый свет смягчил строгие черты, наделив их иллюзией живости, при этом незамутненные тленом глаза цвета абсента казалось, смотрели прямо вглубь розового огня.

«О! Дева юная, спустись в мою могилу,

Окутай паутиной страстных снов.

Влюбись в меня…»

– Он что, правда, жив?

– Да ладно, мне уже лет десять, а он здесь ещё раньше.

– Ты прав, человек без воздуха не проживёт так долго.

– Кто же он? А, главное, почему не отзывается?

– Думаю, он немного не такой, как мы.

«И снова, устами младенца…»

– Ты погляди! Энциклопедист думает, тут и без твоей думалки всё ясно.

– Что тебе понятно?

– Да, что?

– Линять отсель надобно. Вот шо.

– С чего бы, лежит человек, не трогает никого, может он даже не слышит нас. Не зря же я за столько лет так и не дозвался, ясное дело не слышит.

– На другой волне он.

– Да.

Одобрительно взвыв, сразу несколько синих огней согласно запрыгали, затем один приблизился к надолго зависшему перед лицом мертвеца розовому огню.

– Госпожа, вы самая опытная среди нас. Что скажете?