Мертвецкая

— Он считался новатором в антропологии. Мы переманили его из Джон Джея. — Джон Джей — нью-йоркский колледж криминалистики. — Руководство убедило меня, что для нас это большая удача. Специализацией Лэвери было употребление наркотиков в городских условиях. — Сильвия Фут вытащила из портфеля несколько вырезок. На одной — обложке журнала для выпускников колледжа Джона Джея, вышедшего несколько лет назад, — была фотография Лэвери в дашики[55] и анонс статьи о его работе в центре города. Доктор носил дреды и свалявшуюся бороду, а в руке держал трубку с крэком.

— В этом году я оказываю содействие иезуитам. Этот парень сможет подобраться к такому иезуитскому колледжу, как Фордхэм, не ближе служебного входа.

Фут прищурилась и оглядела Майка гораздо пристальнее. Если она думала, что он выходит за все рамки политкорректности, она еще ничего не слышала.

— Вместе с доктором Лэвери в Королевский колледж пришел грант на три миллиона долларов — любезность Национального института наркомании, филиала министерства здравоохранения. Признаться, он заинтересовал нас больше, чем резюме доктора. Первая проблема, с которой мы столкнулись, был а связана с его назначением. Кафедрой антропологии руководил Уинстон Шрив, и, откровенно говоря, он не хотел иметь ничего общего с исследованиями Лэвери. Шрив — приверженец классицизма. У него небогатый опыт работы с современной городской культурой, и уж точно не с этим ее аспектом. Он хотел, чтобы мы определили Лэвери в естественные науки или социологию.

— Разве никто не хотел взять его к себе?

— На самом деле хотели. Заполучить его стремились многие. Профессор Греньер — он возглавляет кафедру биологии — был очень заинтересован в Лэвери. Благодаря ему появлялась возможность проводить крупные исследования. Влияние наркотиков на человеческий организм. Проблемы со здоровьем у наркоманов, употребляющих героин, от СПИДа до разрушения зубов. Это прекрасно вписывалось в подготовительные курсы, перекликалось с программой по химии и связывало биологию с социологией. Кафедра политологии тоже хотела его взять. Лола запустила настоящую кампанию, чтобы нас убедить. По ее мнению, это была прекрасная основа для изучения города: действий уголовного судопроизводства в отношении наркотиков, соперничества в финансировании между тюрьмами и лечебными программами, политических реакций на злоупотребление наркотиками.

— И что вы решили?

— Это была одна из редких битв, которые Шрив проиграл. Доктор Лэвери называет себя антропологом, и мы сочли нужным определить его именно на эту кафедру. Очень похоже на проект «Блэкуэллс»…

— Лэвери тоже в нем участвовал?

— Я об этом ничего не знаю. Просто похожая ситуация. Дело в том, что Лэвери разработал междисциплинарный подход к своей теме, так что другие кафедры могли тоже получить кусок его очень большого и довольно вкусного пирога. Деньги для всех.

— Тогда в чем сложности, Сильвия?

— Несколько месяцев назад правительство возбудило уголовное дело. Не в вашей прокуратуре. ФБР. Южный округ Нью-Йорка. Похоже, была утеряна и не учтена большая сумма присужденных ему денег. Грант шел с дискреционным фондом. Каждый год Лэвери мог тратить по своему усмотрению сто тысяч долларов. Главное, чтобы это было связано с исследованиями. — Фут пролистывала документы, кажется, бухгалтерские. — Лэвери утверждает, что покупал компьютерное оборудование и канцелярские принадлежности и давал наличные студентам, которые проводили для него небольшие исследования. Похоже, бумаг, подтверждающих его слова, нет, но большинство преподавателей этому не удивились бы.

— А что думаете вы?

Сильвия Фут рассматривала пол между своими туфлями и столом Майка.

— Наркотики, детектив. Этот фант с самого начала вызывал серьезные опасения. Что наличность использовалась для покупки наркотиков, чтобы делать счастливыми его рабочих пчел. Возможно, пользовался для собственного удовольствия. Расследование еще не закончено.

— Но как?..

— Клод Лэвери — уникальная личность. Вроде Гамельнского Крысолова, только в рамках колледжа. Творческая натура, умен, но при этом не соответствует представлению о типичном профессоре. У него очень непринужденная манера поведения. Прямиком из Лондонской школы экономики Лэвери отправился в самые злачные части города. Центральный Гарлем, Бедфорд-стайвесант, Восточный Нью-Йорк, Вашингтон-хайтс. Он общался с уличными типами — такие люди никогда не впустили бы в свой мир чужака. Вот почему его исследования уникальны. Он писал о феноменах, которые сделали его любимцем ученых, исследующих городскую культуру, — и строгих бюрократов, и более гибких социологов. Все крупные газеты преподносили его теории как неоспоримую истину.

— Например?

Фут вытащила из портфеля копию передовицы «Вашингтон Пост».