Мертвецы идут

В кают-компании он не обнаружил никого, кроме другого комиссара: лысеющего мужчины со впалым щеками, которого Костеллин прежде не встречал. Офицеры Крига не брезговали есть с нижними чинами, поскольку сами вышли из этой среды. Костеллин взял миску с едой и сел напротив комиссара. Представился, услышав в ответ, что соседа зовут Манхейм и он недавно прикомандирован к Сорок второму полку. Сразу же Костеллин понял, какой станет тема разговора.

— Я отслужил на Даске полтора месяца, — сказал Манхейм. — И застал только последние этапы кампании, но мне есть что сказать. Героизм, самоотверженность, проявленные этими людьми…

— Но… — поддержал Костеллин. Он знал, что последует «но».

— Вы служили в других полках, прежде чем оказаться в этом? — сказал Манхейм осторожно.

— Катачанский четырнадцатый, — кивнул Костеллин.

— Воины Джунглей? — Манхейм был впечатлен. — Я слышал, с ними бывает трудно.

— Не то чтобы очень, — буднично сказал Костеллин, — если знать, как с ними обращаться. Я заработал их уважение и доверие, а они — мое, и более чем. В чем-то Корпус Смерти напоминает мне этих камикадзе. Они сражаются так же яростно и непоколебимо. Знаете, в целом у полков Крига самый низкий уровень дезертирства в Имперской Гвардии. Вплоть до, черт побери, нулевой отметки.

— Да, они смерти вообще не боятся, — задумчиво пробормотал Манхейм с набитым ртом.

— В общем-то, да — в хорошем смысле.

— И еще. Поймите меня правильно, они умеют уважать. Стоит мне отдать приказ, они бегут выполнять.

— Ты просто не понял еще, как к ним относиться, — догадался Костеллин.

— Когда я с ними говорю, это похоже… Никакого ответа от них. Не могу сказать, что они думают, что чувствуют. Что ими движет, Костеллин?

Костеллин натянуто улыбнулся и попробовал объяснить. Он сам задавал себе этот вопрос бессчетное множество раз. И до сих пор не нашел ответа — по крайней мере, все объясняющего. Люди Крига не обсуждали свое прошлое, стыдясь его. Однако еще тридцать лет назад Костеллин поставил себе задачу узнать все о своем новом полке, включая его историю.

Задача оказалась на удивление трудной. Большая часть истории Крига и его обитателей утрачена или, как он подозревал, безжалостно вымарана из имперских архивов. Один ужасный факт, впрочем, не подвергался сомнению. Где-то полторы тысячи лет назад Криг стал ареной ожесточенной и кровавой гражданской войны, начавшейся, когда пресыщенные Автократы, правившие планетой, объявили свою независимость от Империума.

— Конечно, — добавил комиссар, — мирные жители не все заразились этой ересью.

— Конечно, — сказал Манхейм.

— Поэтому Автократы послали свои личные армии на улицы, чтобы сокрушить любое сопротивление. Им это почти удалось.

Человека, которому пришлось стать спасителем Крига, звали полковник Юртен. Когда Автократия перешла в наступление, тот находился в городе-улье Феррограде, муштруя полк Имперской Гвардии.

Конечно, силы противника превосходили силы полковника Юртена в тысячи раз и ресурсов для ведения войны у Автократов было гораздо больше, включая контроль над защитными системами планеты. Империуму не удалось прорвать кольцо блокады и помочь лоялистам Крига. Юртен вел войну, которую не мог выиграть — по крайней мере, обычными средствами. Но в подземельях Феррограда, в секретном бункере, возведенном Адептус Механикус, полковник наткнулся на склад запрещенного к тому времени оружия: старинных орудий смерти, довольно необычных.

— Величайший герой Крига, — сказал Костеллин, — уничтожил его. Юртен решил, что раз Император не может обладать этим миром, то пусть планета не достанется никому. В праздник Вознесения Императора он взорвал эти боеприпасы в атмосфере.

Манхейм позабыл о еде. Розовый студень застыл на краю его ложки.

— Так вот почему на Криге такой воздух…

— Взрывы разрушили экосистему планеты, — подтвердил Костеллин. — Полковник угробил миллиарды, но войну это не остановило, она длилась еще пятьсот лет, но потом пришли победители.

— Корпус Смерти, — сказал Манхейм.

— Закаленные в атомном огне.

— А вы сами видели Криг?

— Один раз, — сказал Костеллин. — Всего однажды мне довелось пройтись по его поверхности. Клянусь Императором, лучше б я этого не делал.

Еще несколько минут они ели в полной тишине, Костеллин решил дать комиссару время переварить услышанное. А потом сказал более мягким тоном:

— Ищите светлую сторону. Сегодня вечером мы ужинаем в куда более приличном месте.

— Не уверен, — сказал Манхейм. — Я еще не решил, стоит ли мне высаживаться. Мой полк решил…

— Потренироваться, — понял Костеллин, — и ты чувствуешь, что должен быть с ними.

— Да, именно так.

— Но ты им сейчас не нужен. Используй свободное время, пока оно есть. Еще не скоро, поверь мне, оно у тебя появится. Департаменто Муниторум имеет привычку забывать о ежегодном отпуске для бойцов Корпуса Смерти, а они, в свою очередь, никогда на это не жалуются.

— Тем не менее, — возразил Манхейм, — мне кажется, я должен потратить время на то, чтобы узнать этих людей получше и понять, какова моя роль.