Мертвецы не тоскуют по золоту

Сначала мы виделись по два-три раза в неделю, потом чаще. Вика очень уставала. Ей приходилось навещать беспомощных старушек, покупать им еду, а одна из них жила за городом. Тут ничего не поделаешь, таков человек, она целиком отдавалась работе и любила людей.

Ухажер я старомодный. Спустя месяц я пригласил ее на ужин в ресторан. Мне удалось продать одну из картин на Старом Арбате, и в кармане появились деньги. А потом я привел ее в свою берлогу, где заготовил шампанское и фрукты. Мы провели незабываемый вечер. Я вино не пил, а Вика захмелела после второго бокала. Потом была ночь. Наутро я проснулся самым счастливым человеком на свете.

Как-то она меня спросила: "Что тебя держит в Москве?" — "Раньше ничего. Теперь ты". — "Но я уезжаю в Питер". — "Я готов идти за тобой на край света, если только ты позовешь меня". — "На определенных условиях". "Подчиняюсь беспрекословно". — "Согласна. Я нашла хороший дом в пригороде, на берегу Финского залива. Свой причал, огромный сад, двухэтажный особняк. Стоит недешево. Деньги у меня есть. Возможно, их хватит, но мы продадим твою квартиру, а остальное ты вернешь мне, как сможешь. У меня есть хороший агент, он сумеет получить за твою лачугу максимум возможного". — "Ты хочешь, чтобы дом был куплен на мое имя?" — "Конечно. Но только никто из соседей не должен знать твоего настоящего имени и твоего прошлого. Мы придумаем тебе псевдоним, напечатаем визитные карточки и сочиним красивую легенду о богатом, беспечном и талантливом человеке с современными взглядами на жизнь". — "Ты будешь жить со мной?" — "Не сразу. Я не хочу тебе говорить обо всем. Ты сам скоро все поймешь. Не возражаешь?"

Мне и в голову не приходило возражать. Я делал все, что она хотела. Через месяц Вика дала мне адрес. "Теперь ты владеешь особняком на побережье Финского залива. Документы оформлены. Выезжаешь через два дня. Кроме красок и кистей, ничего не бери. Одежду мы купим завтра. Ты должен выглядеть щеголем, эдаким плейбоем".

Так я стал другим человеком с новым именем, лицом и жилищем. Мне нравилось новое мое состояние. Уважение, почет, открытые улыбки и райский уголок среди тишины и сосен. Вика приезжала ко мне два раза в неделю по ночам, интересовалась положением дел и давала инструкции. Тогда я не понимал ее планов, и, честно говоря, они меня не интересовали. Достаточно того, что она меня любила и находилась рядом.

Соседи оказались очень милыми людьми, и я с ними подружился. Интеллигентные приятные люди. Чтобы я не сорвался и не ушел в запой, Вика проводила со мной сеансы психотерапии и делала какие-то инъекции. Тогда я еще не знал, что она вкалывала мне наркотики. Дозы были незначительными, но я чувствовал в себе прилив энергии, бодрости и перед глазами открывались бескрайние горизонты будущего счастья.

"Я хочу гордиться тобой, — говорила Вика. — Только тогда я войду в твой дом как хозяйка. Прошлого больше не существует. О нем следует забыть. Вычеркнуть из жизни". Казалось, что она читает мои мысли.

Моим соседом был крупный банкир, эстет, неординарная личность с проницательным умом, острым взглядом и широкой душой. Однажды он пригласил меня, выяснив, что я играю в преферанс. У них не хватало партнера. Я с радостью согласился. Максим Данилович жил с женой, у них была дочь-студентка, которая навещала родителей по выходным. Экономка вела дом, садовник с сыном жили в отдельном помещении. Друзья хозяина мне понравились. Все они приблизитель-но одного возраста. За карточным столом собирались разные, но очень интересные люди. Доктор Кмитт — грустный философ со своими взглядами на жизнь. Добродушный толстяк, вечный хохотун и знаток анекдотов Эдуард Чайка. Молчаливый и серьезный генерал милиции Валерий Семенович Родионов. Каждый раз кто-то из них отсутствовал, и я подменял то одного, то другого.

Жизнь протекала беззаботно и гладко, но однажды мне приснился страшный сон. Сон из моего детства. Будто какая-то волна прокатилась по моей памяти. Я проснулся в холодном поту и разбудил Вику. Тогда мне показалось, что она вовсе не спала, а находилась в каком-то напряжении, которое передалось ей от меня. Я встал, закурил сигарету и сел в кресло.

"Максим Ветров, Максим Ветров. — Я повторил это имя несколько раз. Мой сосед, уважаемый банкир, интеллигент, интеллектуал, сытый барин, умиротворенный собственным благополучием. Человек, который четверть века назад хладнокровно убил моего отца! Я бежал из Москвы от прошлого, чтобы вновь погрузиться в него". — "Значит, это судьба! — тихо сказала Вика. Зов погибшего от руки убийцы, его душа не находит себе покоя, пока не совершится справедливое возмездие".

Я посмотрел ей в глаза. Мои слова ее не удивили, и она не сочла их бредом и новой вспышкой болезни. Она мне верила. Тогда я рассказал ей историю "пяти мушкетеров", которые когда-то совершили страшное преступление. Имен я не помню, но Максим Ветров осел в моем подсознании, и с этим именем я прожил всю свою жизнь.