Мертвецы тоже люди

Несчастные ещё были живы и кричали отчаянными, полными ужаса голосами, тонувшими в шуме дождя:

– Прости нас, Иван-царевич! Нас заставили оболгать тебя! Царь Нави заставил! Только он заклятье с твоей лягушки снимет!

– Пощади нас, Аргиз! Нас заставили! Под страхом смерти!

– Пощади, князь Афанасий! Кощей нас заставил!

Волк клацнул страшными зубами и произнёс по-русски:

– Предателям пощады нет! Вот ведь, как всё закончилось!

– Всё только начинается, Афанасий! Скачем в «Зелёный Дуб», – отозвался Иван-царевич.

Всадник нёсся дальше, и последнее, что видели казнённые, это чёрный дым и высокий столб красного пламени, объявший большой старинный особняк за мостом».

Вот ведь, приснится такое. Я погладила рукой гладкую кожу на бедре. Неужели когда-нибудь она превратится в лягушечью? Станет холодной и лип-кой?

– Я очень боюсь, Ваня, – прошептала я, глядя в бездонные глаза жениха.

– Не бойся, я же с тобой. – Иван отвлёк меня от тревожных мыслей, я нашла успокоение в его поцелуях и объятиях.

Через час Иван стоял у огня, умиротворённый, немного отрешённый. Он улыбнулся, оглядывая восхищённо обнажённое тело, вбирая его целиком одним взглядом.

Он уже успел привести себя в порядок и выглядел безукоризненно. Разве только на шее пламенел след поцелуя, и очи сверкали ярче обычного.

Иван помог надеть и застегнуть сарафан, придирчиво осмотрел всю, поправил волосы.

– Ты выйдешь за меня. Сегодня же распишемся, – сказал он убеждённо. – А теперь пойдём отсюда, тебе незачем здесь оставаться. Переночуем у меня – нам определённо нужно места побольше, – Иван тронул носком ботинка осколок разбитой вазы, – а завтра утром уедем в Лукоморье.

Я смотрела на возлюбленного.

– Хорошо, я поеду с тобой, – ответила я, лукаво улыбаясь, – но при одном условии.

– Каком? Говори! – вскрикнул Иван, горячась.

– Ты никогда больше не дашь мне противную розу Алкею. Я вспомнила свою жизнь и не хочу ни на минуту забывать, кто я и как жила!

– Твоё слово – закон, моя княгиня. – Иван согнулся в поклоне.

– Хитрец! Разве ты по-прежнему можешь попасть в Лукоморье?

Иван улыбнулся и подхватив меня на руки, закружил по комнате:

– Конечно, ладо! Я смертен теперь, но всё остальное осталось при мне: и силушка богатырская, и удаль молодецкая, и добра мне дал Бог, и злата, и серебра, и москотья, и красавицу-жену. Да и бессмертным снова стать не так уж и трудно: достаточно выпить драконьей крови из серебряного кубка… мне и тебе.

– О да! Это очень просто! Убить дракона! Горына! Корнея Горыныча!

– Тебе его жалко? Он тебе нравится? Если так, то оставлю в живых, останусь смертным, – в голосе Ивана послышалась ревность.

– С чего мне его жалеть? Не Горыну я обещана в жёны. Он меня на остров не посылал, ждать три года – не ждал, в Ноктис за оминумом не ходил, бессмертия ради меня не терял, розу Алкею из-за океана не вёз, и из грядущего полона не он меня освободит!

Иван жарко прикоснулся ко мне:

– Ибо крепка акы смерть любовь, ладо ма.

– И ты по-прежнему Великий бард Лукоморья? И мысли читать, и оборачиваться аргизом можешь, как и прежде?

– И аргизом… и мысли читать… А тебя я и без слов понимаю, ладо, всегда… почти всегда.

– Как мы попадём в Лукоморье, мой бард?

– В моём саду в Глдани есть временной переход – такая же часовня, как и в «Зелёном Дубе». Я уверен, что в Старом Капеве нам будет лучше, чем здесь. Помнишь нашу опочивальню? Там широкая и мягкая постель… Но очень холодная без тебя…

Иван снова принялся целовать меня. Руки легли на бёдра, и подол пополз вверх под нежными и настойчивыми прикосновениями.

«Азъ бесъсытенъ тобою, ладо… прилука ма…»

В коридоре раздалось частое цоканье каблучков.

«Желя!»

Иван неохотно отступил и сел на стул:

– Кажется, нас обнаружили твои псевдородственнички…

Я едва успела перевести дыхание, как на террасу ворвалась ятровка:

– Что вы тут делаете? – Она быстро оглядела комнату.

– А ты что тут делаешь? – прошипела я в ответ.

– Я хотела сказать, Васа… тебя к телефону.

– Хорошо, сейчас подойду. Ты иди, Желя…

Когда ятровка скрылась за дверью, я обернулась к Ивану:

– Я прогуляюсь немного, мой бард. Подышу свежим воздухом… одна.

– Прогуляйся, ладо… отчего же не прогуляться, – хмуро согласился Иван, – я подожду тебя здесь.

Телефон ответил короткими гудками.

– Кто меня спрашивал?

– Не знаю, – пожала плечами ятровка, – мужчина. Он не представился, но сказал, что родственник Горын должен передать тебе важные сведения о каком-то… профессоре Эрнеле.

– Может, Этернеле?

– Да! – радостно кивнула Желя. – Сказал, что будет ждать на Русской через полчаса, у дома тёти Тамары.

– Так поздно?

– Ещё просил передать, что спешит и другого времени встретиться у него не будет.

Я поблагодарила, поднялась к себе в комнату и переоделась в спортивный костюм.

«Ну что же, заодно и прогуляюсь!»

По вечерам, уже много лет, я совершала пробежки и, признаться, не видела причины менять привычки. Перед ужином, который мог затянуться у родни далеко за полночь, я совершала пробежку вдоль Куры.