Мертвецы живут в раю

Перебраться из Северных кварталов в Восточный квартал. Фантастический социальный взлет!

— Я сейчас вам скажу, о чем он мечтает, ваш Муррабед, — перебил я адвоката. Потому что меня от его болтовни тошнило. — Он мечтает о драках и деньгах. Он мечтает о шикарной тачке, роскошном костюме и деньгах. Он мечтает стать таким, как вы. Но он не способен, как вы, торговать болтовней. У него только наркота. Которой его снабжают хорошо упакованные дяди, вроде вас.

— Монтале! — заорал патрон.

— Хватит! — заорал я в ответ. — Я не знаю, где в тот вечер была его невеста. Я могу сказать лишь одно: он был занят тем, что трахал шестнадцатилетнюю бегляночку! Поле того, как разбил голову парню лишь за то, что у него волосы чуть длиннее. И для верности они взялись за дело втроем. А то вдруг… гомосексуалист, как вы говорите, умеет драться. Лично я против Муррабеда ничего не имею, но мне было бы очень приятно, если бы его уделал педик!

И я ногой раздавил на полу сигарету. Брюнель остался невозмутим. Еле заметно улыбался одними губами. Мысленно он меня уже «заказал». Он уже видел, как его кореша приканчивают меня. Забивают мне кляп. Стреляют в голову. Он поправил и без того безупречный узел галстука и встал с искренне удрученным видом.

— Принимая во внимание подобные суждения, месье… (Мой патрон встал одновременно с ним. Тоже шокированный моими словами.) Я требую, чтобы мой клиент был освобожден немедленно.

— Вы разрешите, — сказал я, сняв трубку с телефона на письменном столе. — Последнее уточнение.

Было семь минут первого. К телефону подошел Пероль.

— Полный порядок, — сказал он. И коротко обо всем рассказал.

Я повернулся к Брюнелю.

— Вашему клиенту будут предъявлены обвинения, — объявил я ему. — В нанесении побоев. В совращении малолетней. В сокрытии наркотиков и хранении оружия. По крайней мере, один из этих пистолетов использовался при убийстве одной девушки, Лейлы Лаарби. Этим делом занимается комиссар Лубэ. Одного из соучастников сейчас допрашивают. Это Рауль Фарж. Сутенер. Надеюсь, мэтр, что он не является еще одним вашим клиентом.

Мне удалось сдержать улыбку.

Я позвонил Мари-Лу. Она загорала на солнце, на террасе. Мне привиделось ее тело. Черные, которые загорают, это всегда меня удивляло. Я не понимал разницу между нами. Они, похоже, понимали. Я сообщил ей хорошую новость. Фарж у меня в комиссариате и выйдет оттуда нескоро. Она может брать такси и ехать за своими вещами.

— Я буду там через полтора часа, — сказал я.

Мы решили, что она уедет сегодня утром, после того, как, смеясь, подобрали разбитые чашки и снова выпили кофе на террасе вместе с Онориной. Мари-Лу заедет к себе за вещами и на какое-то время поселится в деревне. Сестра Онорины жила в Сен-Канна, деревушке в двадцати километрах от Экса, по дороге на Авиньон. Вместе с мужем она обрабатывала маленький участок земли. Небольшой виноградник, несколько вишневых и абрикосовых деревьев. Они были далеко не молоды. Они готовы принять на лето Мари-Лу. Онорина радовалась, что смогла оказать мне эту услугу. Ей, как и мне, Мари-Лу очень нравилась.

— Вот и ладно! — подмигивала она мне. — Ведь у вас найдется часик-другой, чтобы съездить ее проведать, а? Это же не у черта на куличках!

— Вместе с вами, Онорина.

— Э, голубчик мой, я уже не в том возрасте, чтобы играть в дуэнью.

Мы рассмеялись. Надо бы мне найти время, чтобы признаться ей, что мое сердце занято. Я спрашивал себя, понравится ли ей Лола. Но я чувствовал себя с Онориной, как с матерью. Говорить с матерью о девушках я просто не мог. Единственный раз я осмелился на это, когда мне исполнилось четырнадцать лет. Я сказал ей, что мне нравится Желу, что она чертовски красивая. И получил пощечину. Первую в жизни. Онорина, наверное, отреагировала бы так же. У нас с кузинами не шутят.

Мари-Лу подвергалась меньшей опасности, поскольку Фаржа мы взяли. Но у ее дома должен прятаться какой-нибудь тип. Он ничего не сделает, не связавшись с Фаржем, но я предпочитал находиться там. Фарж полностью все отрицал. Кроме одного неопровержимого факта. Он признавал, что был нанимателем двухкомнатной квартиры, в которой обитал Муррабед. Но этот квартал он терпеть не мог. Сплошные арабы и негры. Поэтому он послал уведомление об отказе от квартиры в Управление муниципальных жилых домов. Разумеется, мы не нашли даже следа этого заказного письма. Но этот аргумент позволял Фаржу утверждать, будто он не знаком с Муррабедом. «Это скваттер, — без конца повторял он. — Они приходят туда колоться! Только на это они и способны! Да еще насиловать наших женщин». Услышав эти слова, я чуть было не врезал ему по роже. Вспомнив о Лейле. О двух убийствах. О Тони.

— Скажешь это еще раз, — предупредил я, — и я тебе яйца оторву.