Мертвяк

Глеб чувствовал, что их комбинация начинает давать сбои. Ничего удивительного. За такой срок все предусмотреть было невозможно. А вдруг оперативники «Синдиката» нащупали что-то? Глебу не хотелось думать, что это место — его последнее пристанище. И еще обидно — добраться до самого террариума и знать, что не сможешь предпринять ничего, если игра провалится.

— Пошли, — произнес появившийся в дверях бритоголовый «кетчист» с мясистым затылком и тупыми воловьими глазенками.

— Даже в тюрьме гулять дают. Хоть бы на воздух вывели, — пробурчал Глеб поднимаясь.

— Не боись, выведут, — хмыкнул второй «кетчист» с раздавленными ушами и переломанным в нескольких местах носом. — Будет тебе и воздух, будет и земля сырая.

— Шутка? — посмотрел на него Глеб.

— Ага, — придурочно улыбнулся первый «кетчист», подталкивая медвежьей лапой Глеба к выходу.

Глеб выглядел по сравнению с этими бугаями просто крошкой. «Кетчисты», во всяком случае, не сомневались в этом, в их голосах сквозило легкое презрение, какое появляется у людей, привыкших, что они в две секунды могут скрутить в бараний рог большинство представителей рода человеческого. Они не подозревали, что все их мышцы и навыки не помогут им удержать этого человека, если он выйдет из повиновения. Глеб-то знал, что эти двое для него не проблема. А вот что делать с каменными стенами, с решетчатыми дверями, как в тюрьме перекрывающими здешние коридоры? Со всей этой следящей электронной аппаратурой? Владельцы этой богадельни знали толк в устройстве подобных объектов. Лбом эти стены не пробьешь. Если его раскроют — просто так отсюда не уйти. «А,? — решил Глеб. — Если бы да кабы. Дойдет до дела — поглядим».

Он еще не знал, что до дела уже дошло.

Его провели в комнату, где допрашивали в первые дни. «Кетчисты» вышли и заперли тяжёлую, покрытую ржавчиной дверь. Хозяева логова не заботились об эстетике и не тратили деньги понапрасну.

— Здравствуйте, Глеб Александрович, — произнес беспалый. От Глеба его отделяла стеклянная перегородка.

— Приветствую вас, господин Никто.

— Обижаетесь, что не представился?! — пожал плечами беспалый. — Ну, скажем, Иван Иванович..

— Хорошо, так и скажем.

— Мы не виделись с вами достаточно долго. У меня накопилось несколько вопросов, — беспалый уселся на стул.

— Как всегда, отвечу с удовольствием.

— Начну не с вопроса, а сразу с предложения. Думаю, оно вас заинтересует.

— Весь внимание.

— Мы немало потрудились. Установили, что вы действительно Глеб Кондратьев, — беспалый сделал паузу.

— Вы меня обрадовали. А то я всю жизнь сомневался — не подкидыш ли.

— Глеб Александрович, оставьте вы этот театр. Вы неплохой актер, но роль вам не по зубам. Начинайте работать на нас. Мы найдем достойное применение вашим талантам.

— Опять старая песня, — зевнул Глеб.

— Но слова в ней новые. Сегодня мы знаем достаточно. Знаем, кто такой Гусенок. Муравьед…

— Вы с таким видом говорите, будто я тоже должен знать что-то об этих представителях фауны.

— Должны, Глеб Александрович. Еще как должны… Ни к каким украинским «черным фармацевтам» вы отношения не имеете. Вся ваша история — липовая. Не стоит изображать из себя глупца.

— Не стоит, — согласился Глеб.

— Наши главные противники, мне кажется, вы принадлежите к их числу, слишком сильно в последнее время докучают нам. Даже начинают надоедать. Мы готовы пойти на большие расходы, чтобы решить эту проблему. На очень большие, Глб Александрович.

— Свинцом расплатитесь?

— Можно продумать вопросы гарантий… Соглашайтесь. Иначе… Можете сами додумать. Будет очень тяжело. Решайте.

— Уже решил…

Глеб не мог добраться до беспалого. И был не в состоянии вырваться отсюда. Его раскрыли. Докопались до истории с Муравьедом. Можно, конечно, попытаться затеять игру, но позиция явно проигрышная.

Глеб потянул воротник плотной рубашки и впился в него зубами. Почувствовал на языке горьковато-сладкий вкус.

— Просчитались, сволочи, — прошептал он и криво улыбнулся, заваливаясь на пол. «Ну вот и все», — мелькнуло в его голове. Его невидящие глаза уставились в потолок…

Чумной, сидящий у монитора, подался вперед. Амбал за его спиной прогромыхал глухим басом:

— У, бля, как в кино.

— Пасть завари, петушачий сын, — прорычал ему Чумной.

Все к черту! Опять ошибка! Надо было отобрать одежду, как во всех порядочных тюрьмах делают. У него в рубашку или ампула с ядом вшита, или материя тем же ядом пропитана. Это дело техники.

Чумной быстро прошел в комнату, где валялось распростертое тело Глеба. Рядом с ним уже суетился врач, который всегда был под рукой на всякий случай.

— Как? — спросил Чумной.

— Мертв. Очень сильнодействующий яд. Я возьму рубашку на экспертизу.

— Ушел, подлец, — прошептал Чумной.

И все, что знал, унес с собой. Унес возможность выйти на «патриотов», или на кого он там работал.

— Тварь. — Он пнул тело ногой.

— Куда его? — спросил громила за спиной Чумного.

— Дурак, он же ядом пропитан. Какой конвейер?.. Закопайте где-нибудь. Чтобы археологи через миллион лет нашли.

— Закопаем.

«Кетчисты» подхватили безжизненное тело и вынесли из комнаты.

⠀⠀ ⠀⠀ *⠀⠀ *⠀⠀ *