Мертвяк и снайпер

Черти вылезли из преисподней, и он хочет с ними сражаться. И он может сражаться! Он говорил об этом нарочито громко, чтобы услышали те, кто молча его окружает. Он не хотел убивать полицейских — я понял, что речь идет о Поливанове и его подчиненном. Это было словно в бреду, твердил уголовник. Кто-то будто бы залез в его голову и заставил атаковать. А когда ему, Вакуле, удалось справиться, было уже поздно — командир штурмовой группы лежал мертвым, рядом еще несколько тел, он так и не понял, живы они или тоже мертвы. Черти, кричал уголовник, есть и среди нас, и он готов рассказать об этом. Что он имеет в виду? Тех самых лазутчиков, о которых мы высказали предположение?

— Виктор Вакулов! — загремел усиленный мегафоном голос Мытникова. — Вы окружены, сопротивление бесполезно! Встаньте лицом к стене и поднимите вверх обе руки!

Нервно замигали синие маячки, откуда-то сверху ударил ослепительный свет прожектора.

— Я сдаюсь, командир! — оглушительно загорланил Вакула, криво улыбнулся, показав свои золотые зубы, и медленно развернулся. Заледеневшая рука постепенно вернулась в нормальное состояние и порозовела, уголовник гулко ударил ею по кирпичной стене, растопырив пальцы, затем проделал то же самое левой. С разных сторон на нас бежали вооруженные люди, оттолкнули назад, закрыли своими спинами и оттерли.

— Сдаюсь! — еще раз громко крикнул Вакула. — Спасибо, Димон!

Только сейчас я понял, что крепко прижимаю к себе Марину обеими руками, а она уткнулась лицом мне в грудь. Волосы ее, несмотря на то, что мы целый день были в одних передрягах, пахли какими-то цветами.

На мое плечо легла тяжелая рука, я обернулся — Мытников.

— Идите домой, — устало произнес он. — Оба. Сейчас же спать.

Я деликатно отстранил Марину, развернулся, вновь обнял ее, но уже одной рукой, а она безвольно уронила голову мне на плечо. Так мы и дошли до общежития, словно в каком-то тумане. Подумав, я решил отвести девушку в свою комнату — ничего пошлого, просто она, такое впечатление, ничего не соображала и даже не могла назвать номер своей. Поплутав немного по коридорам, мы нашли нужную дверь, зашли внутрь… Я уложил Марину на кровать, прикрыл старым одеялом и уже хотел было уходить, но она вцепилась в мою руку и не отпускала. Что ж, видимо, придется какое-то время с ней посидеть.

В этот момент я почувствовал настолько чудовищную усталость, что на какое-то время даже отключился. Снова провал, и вот я уже сижу на полу, привалившись к железной кровати, а над ухом чуть слышно сопит Марина. Клюю носом и просыпаюсь уже утром, причем лежа на кровати. Девушки рядом нет, она деловито снует по комнате и гремит кружками. По комнате плывет аромат крепкого, правда, растворимого кофе. Впрочем, сейчас мне все равно.

— Доброе утро, — как ни в чем не бывало сказала Марина будничным голосом. Как будто бы и не было встречи с Вакулой, панического страха и стрессового беспамятства. Черт возьми, она неисправима. И, кажется, теперь уже по-настоящему начинает мне нравится.

— И тебе привет, — я резко вскочил на ноги и бодрым шагом направился к столу. На часах было начало восьмого. Как раз успеваем позавтракать и на планерку.

До базы «Рыси» мы шли молча, ежась от холода и периодически зевая. А внутри здания Марина и вовсе держалась еще более отстраненно. Меня на секунду кольнула легкая обида, но тут же прошла. Все правильно — сейчас не время и не место для каких-то выяснений отношений.

Мытников добродушно поприветствовал нас и сразу же заставил писать рапорты о вчерашней встрече с Вакулой. После этого, сказал он, марш в конференц-зал. А дальше… Дальше случилось то, о чем все уже забыли, потому что поверить в такое оказалось гораздо сложнее, чем в тех же эльфов. Кто-то словно ошпаренный выскочил в коридор с диким криком — разобрать удалось только то, что приграничный кордон атакован. И судя по тому, что мы находились не в женском общежитии, а в районном отделе МВД, дело было серьезное.

Вскоре все уже сгрудились у большого экрана в конференц-зале — и наши, и местные стражи порядка. А в прямом эфире шла прямо-таки настоящая война. Какие-то укрепления, дым, отблески пламени, оглушительный грохот реактивной авиации и пытающийся что-то сказать сквозь шум человек в военной форме. «Внезапная атака…», «…пытаемся взять под контроль», «стянуты дополнительные силы» — лишь обрывки фраз могли прорваться сквозь какофонию, но общий смысл и так был понятен. Чужаки пошли на прорыв, и на этот раз все довольно серьезно.

С самого начала противостояния федеральные телеканалы поставили на дежурство своих корреспондентов, регулярно передающих новости о ситуации с Изумрудным городом. Инфоповодов было не сосчитать, и вскоре, как это обычно бывает, у людей наступило пресыщение — всего за несколько дней! Что, в общем-то, неудивительно, учитывая тонны сообщений, фотографий и видеороликов, заполнивших сеть. И тут вдруг бойня в Луковникове, затем нападение на приграничный кордон — все ждали очередного чудовищного происшествия, и потому журналисты оказались наготове, когда на военных вдруг напало драконье звено.