Мертвяк

Гром от упавшей на пол храма створки слился с утробным ревом «Азога». С хрипом простых мертвяков его было не сравнить. Ну, а увидев нас с Владимиром, «супер» с неожиданной для такой туши скоростью рванул вперед. Грохнул выстрел, за ним без паузы — второй, но монстр даже не замедлил бега…

— Стой!!!

Понятия не имею, на что я надеялся. Даже не знаю точно, кому я кричал. Владимиру, который от безысходности мог начать стрелять уже в меня, или «Азогу»… И самое поразительно, это, черт подери, сработало.

Мертвец остановился, уперся в меня взглядом.

— Э — э… — ничего умнее мне в голову не пришло.

— Теперь понятно.

Хотя «супер» остановился всего в нескольких метрах от спецназовца, тот смотрел только на меня. И во взгляде его читалось не обвинение, как несколькими минутами раньше, а приговор.

Мне стало смешно. Блин, ну что за детский сад?! Подумаешь-ка, послушался меня зомбак. Ну и что? Лучше было бы, если бы он нас обоих разорвал? Это и для хороших вещей использовать можно!

— Вы только не придумывайте ничего! — произнес я вслух. — Я понятия не имел, что так будет. И никому я ничего плохого не хочу! Да это же использовать можно! Вы сами говорили про ученых, которые с вирусами работают. Наверняка им это нужно!

— Да, ты прав, — произнес спецназовец, как будто даже с участием в голосе. И оружие чуть опустил. — Лучше нам вместе быть.

— Правда?

— Конечно, — ответил он и… резко развернувшись, добежал до дальней стены, дернул за ручку двери, которую только заметил, и выбежал наружу.

— А? — только и вырвалось у меня.

Спрашивать «Ты куда?» было бы как-то совсем по-девчачьи, да и не услышал бы он меня. А когда дверь за спецназовцем закрылась, в глаза бросилось еще кое-что. То, что за звуком шагов Владимира и топота мертвецов у главного входа я сначала не заметил. Пара зеленых кругляшей. Пупырчатых, как яйца гоблина. И не спрашивайте меня, откуда мне известно, что они пупырчатые. Потому что в тот момент это было совсем неважно. Только цифра успела возникнуть в голове: где-то и когда-то прочитанная. От 3,2 до 4,2 секу…

ВЗРЫВ.

Глава 23

«Вот же сука!»

Я человек толерантный, прежде чем обвинять, стараюсь поставить себя на место обвиняемого. Когда видишь бегущего по улице человека в окровавленной одежде с работающей бензопилой в руках, то думаешь, что это сумасшедший нападает на людей и распиливает их на части. В то время как, на самом деле, это всего-навсего строитель Степан, который пилил доски для стропил, когда другой строитель — Антон пролил на него ведро красной краски, залив Степану глаза. Из-за чего он и стал размахивать пилой. С точки зрения любого, кто только вышел из-за угла — Степан сумасшедший. С точки зрения Степана — сумасшедшие все вокруг. Краска разъедает ему глаза, пилу заело, она не выключается. Степану срочно нужна помочь, иначе он может пострадать.

Когда чувствуешь раздражение и не понимаешь, почему люди делают то, что делают, стоит предположить: по какой причине я мог бы поступить так, как он, находясь на его месте. Конечно, иногда грубость — это просто грубость. Но все равно одни из главных моих правил было — ставить себя на чужое место, прежде чем критиковать. И несмотря на все это, первым о чем я подумал, когда очнулся, было:

«Вот же сука!»

И только после понял, что раз я думаю, значит, есть чем. Я открыл глаза, но ничего не увидел. Попытался пошевелиться… и это с трудом удалось. Я лежал под чем — то тяжелым. Неужели, завал?! Быть такого не может! Парой гранат стены бы в черный цвет покрасило, но обвалить потолок, уж тем более, церковный! Когда коммунисты Храм Христа Спасителя взрывали, после первого заряда у того только штукатурка осыпалась. И там не 200 грамм тротила было заложено…

Напрягшись, я стал давить… и… спустя несколько нелегких секунд что — то тяжелое сползло с меня в сторону. Дышать стало легче… гхм… а ведь я дышу! А то в последнее время это было не так очевидно. Частота вдохов упала, но, как выяснилось, необходимость в них не пропала. Ну — ка… нет. Сердце биться не начало. Или я просто не чувствовал.

Так, теперь фонарик… точнее, электрошок, его можно перевести в режим фонарика. Щелкнув клавишей, я осмотрелся. Так… святого Петра не видно. И я все еще в церкви. Большая часть свечей потухла — из-за этого и темно. А та огромная тяжесть, которую я принял за обрушившийся потолок была… «Азогом». Взрывной волной его на меня бросить не могло. Ее у ручных гранат нет. А значит… он сам решил меня прикрыть. Ну, или это просто случайность.

Гм…