Мёртвое море памяти

Каждый раз она уходила прочь, повернувшись ко мне спиной чуть раньше, чем я успевал отвести взгляд. Она уходила, не сказав ничего, кроме «пока, Альберт». Иногда она коротко взмахивала рукой, как птица, которая готовится к взлету, но чаще всего просто резко разворачивалась, отбрасывая назад волосы и поправляя их рукой, и быстрым шагом шла своей дорогой. Она никогда не улыбалась на прощание.

Уходить у неё всегда получалось хорошо. Она уходила, чтобы спустя много дней вновь ворваться в мою жизнь без стука, срывая с петель все двери, которые я ставил внутри себя, чтобы оградить себя от внезапных вторжений. Но ей были нипочем любые двери, на сколько бы замков я их не запирал. Она входила в мою жизнь, а потом покидала её, оставляя меня один на один со сломанными замками. Сначала я ограждал себя от Аллы, но однажды я не поставил внутри себя новые двери. Я разрешил ей входить без стука. С этих пор я разрешил ей всегда быть в моих мыслях, внутри себя я говорил с ней, словно она была рядом.

Я писал ей, но она неизменно молчала в ответ, словно говорить словами нам было вовсе не нужно. Я искал смысла в её молчании, но никогда не знал наверняка, вкладывала ли она в него хоть какой-то смысл.

Я ничего не мог сделать, по крайней мере, в то время я был полностью в этом убежден. Рассказать ей о своих чувствах я не мог, да и не хотел. Мне казалось, взглянув в мои говорящие глаза, она поняла всё уже в тот момент, когда я сказал, что меня зовут Альберт. Мне нравилось говорить с ней в мыслях, нравилось ждать её, предчувствовать её появление.

Я не знал, что наши разговоры могут обернуться чем-то большим, чем близость. Я не знал, что позже в груди у меня будет появляться дыра, каждый раз, когда она будет по обыкновению уходить, не оборачиваясь.

Страница 55 Под чужие удивленные взгляды

В момент воспоминания о нашем знакомстве я попал в аварию. Это случилось банальным, пасмурно-теплым весенним днем, когда снег растаял, но земля была ещё нагой, бурой. Я вышел из поезда во время получасовой остановки, чтобы купить сигарет, и обратно вернулся не скоро. Новенькая иномарка выехала из-за угла как раз в тот момент, когда я переходил дорогу, не глядя на светофоры. Сильный толчок металлического корпуса повалил на меня на асфальт в ту секунду, когда я вспомнил золотистую прядь волос.

Это не правда, что в такие моменты за доли секунды перед глазами проносится вся жизнь. В голове прозвучало единственное слово «Нет», Перед глазами мелькнул слепящий свет фонаря и контрастный силуэт дерева с ажурными ветвями на фоне бархатной синевы неба. Разодранной щекой я чувствовал мокрую поверхность асфальта, молния боли влетела в тело со скоростью света. Я попробовал встать, но не смог.

Из машины, громко хлопнув дверью, выскочила девушка в чёрных кожаных туфлях на высоком каблуке. Только их я и мог разглядеть, прислонившись щекой к асфальту. Она подошла совсем близко ко мне, так близко, что мой нос уловил запах кожи, который с тех самых пор вызывает у меня тошноту. Я услышал её неприятный, высокий, возмущенный голос.

– Мужчина, вы испортили мне машину!

– Тварь… – выплюнул я и закрыл глаза, чтобы не видеть эти каблуки.

Кто-то, должно быть, вызвал скорую, потому что спустя несколько минут сильные руки отделили меня от асфальта и, положив на носилки, отнесли в машину. Я понемногу приходил в себя, но боль всё настойчивей проникала внутрь. Кружилась и нестерпимо болела голова. Кровь теплым ручейком текла по лицу, неторопливо стекая за воротник рубашки. Боль была слишком неожиданной и резкой. Позднее я упрекал себя за эту слабость, но я действительно думал, что умру. Страх смерти обнажает суть: каким жалким я предстал перед самим собой. Невообразимо, чуть ли не до слёз, хотелось домой. Как ребёнок, – упрекал себя я. В этот момент быть дома казалось счастьем. Дрожащими пальцами я нащупал в кармане мобильник. Телефонная книжка в нём была пуста, я помнил наизусть все номера, по которым хотел позвонить. Я позвонил Алле. Она не взяла трубку. Я набрал номер мамы. Абонент недоступен. Я хотел поговорить с Анной. Занято. Изо всех сил я сжал в руке телефон. Боль проникла глубже, но это придало мне сил. «Дальше, как можно дальше». Прочь.

– Отвезите меня на вокзал, – произнес я, насколько мог твердо и без запинок, – мой поезд отправляется через восемь минут.

Я пытался встать, это мне удалось лишь наполовину, я собрал всю свою волю в это усилие.

– Вы что! Это очень опасно… – Всплеснув руками, сказала молодая девушка в белом халате.

Я не хотел оставаться здесь. Куда угодно, но хоть немного – дальше. Испугавшись, что меня увезут в больницу, я уже хотел придумать себе жену, которая ждет меня в поезде. Но два других врача с недоумением переглянулись и сунули мне в руки листок и ручку.

– Напишите здесь, что отказываетесь от госпитализации и поставьте свою подпись.