Мёртвое море памяти

Проливной дождь вопросов начался внутри меня. Где же ты, Алла? Где ты была, когда я мог умереть под машиной? Где пряталась, когда я искал встречи с тобой? Как позволила ты мне сбросить с моста все твои слова? Как могла ты прожить со мной целую жизнь во сне и забыть обо мне наяву? Знаешь ли ты о том, что мы прожили во сне целую жизнь вместе? Почему ты никогда не станешь искать меня, сколь бы потерянным я не был? Где же ты, Алла?

Я искал Аллу глазами, их застилал дождь, прозрачные капли стекали по радужной оболочке и спускались к щекам, пробираясь между ресниц, как чужие пресные слезы, по неизбежной случайности оказавшиеся в моих глазах. Я начал сомневаться в том, что действительно прожил свою жизнь, я не был уверен, что она не приснилась мне, ведь так мало осталось от неё теперь. Дождь смешал сон и явь, сны и воспоминания слились друг с другом. Пальцы мои совсем побелели от холода, я весь дрожал в такт каплям, стучащим по подоконникам и поверхностям луж.

Гроза прошла быстро, и вместе с ней театральность города сникла с томностью уставшего актера, исчезла, сделав последний реверанс, разрешив выйти на сцену обыкновенным людям. Неторопливо плелись по дорожкам промокшие насквозь замерзшие люди, которым уже нечего было терять под последними каплями утихшего дождя. Влажный асфальт блестел под несмелыми лучами промокшего солнца, которое поглядывало на город сквозь посветлевшие тучи.

Дома я снял мокрую одежду, сделал себе кофе, и всё встало на свои места. Сон вновь стал сном, а жизнь осталась моей жизнью, в которой я выдумал только смысл. Не более того. Я выдумал смысл бегства, и сбежал. Я выдумал смысл Аллиных глаз, и теперь искал их повсюду. Но можно ли представить, чтобы я увидел свой смысл в других глазах?

Один и тот же вопрос не переставал звучать внутри меня, дождь был бессилен его смыть. Где она была? Где она была, когда я бродил по пустым ночным дворам чужого города, где никогда раньше не бывал? Где она была, когда я подбирал слова, чтобы рассказать ей о том, что со мной происходило, а потом оставлял их навсегда внутри? Где она была, когда я мог умереть, но не умер, кажется, лишь для того, чтобы сидеть теперь в полутемной комнате и искать в померкших красках вечера ответа на вопрос, где она была? Где она была, когда я писал ей письма и выбрасывал их, чтобы они никогда не были прочитаны? Где она была, когда в пять часов утра я замерзал на своем не застекленном балконе и курил, вспоминая только о ней? Где она была каждую ночь, когда снилась мне, а потом внезапно пропадала, словно ошиблась дверью и нечаянно приснилась именно мне вместо кого-то другого?

Где она была, спрашивал я у воздуха, пропитанного сигаретным дымом, в котором затерялся и наконец, вовсе исчез вожделенный запах мятного чая, который я заварил, но так и не выпил. Но воздух ничего не отвечал, только избегал моего взгляда, словно не знал, какими словами нужно сказать мне одну простую вещь, которая будет единственно верным ответом. Я смотрел в воздух, избегая дышать им, чтобы он не проник в меня, чтобы молекулы кислорода не рассказали мне ту самую безнадежную тайну, которой я никогда не хотел бы обладать. Но спустя время мне всё же пришлось вдохнуть в себя воздух, и с этого момента я больше не мог сказать себе: «Я не знаю». Теперь я знал, где она была. Да, я знал, где. Она всегда была здесь, потому что она и есть воздух.

Страница 60 Белый пунктир и фигура на берегу

Улицы затихли, торжественно стемнели, – город накрыла ночь. Выспавшись днём, я больше не мог заснуть. Лежа на спине и раскинув руки на простыне, я смотрел в тёмный провал потолка и ждал, чтобы ночь ушла. Но сегодня она была похожа на мучительную вечность, невозможно растягивая отпущенные ей минуты.

Перед глазами бессонно кружились образы из прошлого, таяли мысли, воплощаясь в живые картины воспоминаний. В конце концов, я не выдержал. Отвел глаза от темного провала, накинул плащ и бросился в ночной город, как в спасительные для задыхающейся рыбы воды моря. В темноте не было театральности, тишина стала колыбельной песней для актеров и зрителей, зажгла фонари вдоль дорог, будто специально для того, чтобы лучше видеть тех, кто не уснул под её беззвучное пение.

Я не спеша двигался по белому пунктиру, который делил надвое широкое шоссе. До сих пор моросил дождь. Изредка мимо меня проезжали машины, разрезая ночное беззвучие шорохом шин.

Переезжая на поезде через железнодорожный мост, я видел, что в этом городе есть река. Я хотел найти её, хотел наблюдать, как утекает вода, прислушаться к её голосу, который, то веселым журчанием, то глухим шумом молвил о том, что всё уносится прочь, и угнаться за жизнью можно, только если плывешь по течению. Я всегда сидел на берегу.