Мертвое море

И в следующее мгновение туман прошел сквозь него, пронзая мозг горячими иглами и ножами. Вгрызаясь в мысли алмазными зубами. Стайлз почувствовал, как его разум кипит и плавится. Вытекает из глазниц холодным, дымящимся соком. Вмещавшая его плоть рассыпалась в прах. Кости с сухим стуком упали на палубу, превратившись в дымящуюся груду.

Только потом наступила тишина.

Возможно, Стайлз не помнил названия судна, но оно сохранится в истории. Ибо течением его вынесет из тумана, и люди будут помнить его название.

«Мария Селеста».

Часть первая. Туман

1

Хотя Джордж Райан никогда раньше не был на борту корабля — если не считать лодочной прогулки на озере — он сразу понял, что ему что-то не нравится в «Маре Кордэй». Опытный моряк сказал бы, что с ней что-то не так. Но Джордж не был моряком. Не служил ни в военном, ни в торговом флоте. Только провел три года в армии, вдали от воды, простым рядовым в саперном батальоне. В непосредственной близости от океана он оказался лишь во время шестинедельного пребывания в Эдвардсе, штат Калифорния, где они перекладывали покрытие взлетно-посадочных полос. На выходные они с группой товарищей выезжали в Вентуру, позагорать, поплавать, и поразвлечься с женщинами. И все.

Поэтому на море он был впервые.

Деньги деньгами, но он решил, что это будет первый и последний раз.

Они отплыли в шесть утра, около двенадцати часов назад, и поначалу Джордж расхаживал по палубе как бывалый моряк. Он повсюду замечал зеленые лица своих коллег — все они почти сразу стали жертвами морской болезни. Никто из них, кроме Сакса, не был раньше в открытом море. Длинные волны и сильная качка в тот момент не особо влияли на Джорджа. И все же, ему было сложно ходить по спардеку, не шатаясь (к большому удовольствию членов экипажа, которые, казалось, были самим воплощением равновесия и контроля над собственным телом), а в остальном, все было в порядке. Все его прежние волнения и беспокойства оказались впустую.

В отличие от остальных, он чувствовал себя нормально. Как Сакс. Он докажет им, что он тоже крутой парень.

В Норфолке, вечером накануне отправления, Сакс предупредил всех, что с первого же дня у них будут проблемы.

— Поверьте мне, девочки. Море превратит вас в младенцев. Когда покинем сушу, вы, сосунки, будете плакать и звать маму, выблевывая собственные кишки.

Но Джордж решил, несмотря на свой страх перед морем, что справится с тошнотой. Лишит Сакса этого удовольствия. Он решил доказать горластому мачо, что тот заблуждается.

И он это сделал. О, да.

Во всяком случае, пока они не достигли так называемого «Кладбища Атлантики», что напротив мыса Хаттерас. Района бурных течений и частых штормовых ветров. Здесь теплое течение Гольфстрим, устремлявшееся на север, встречалось с холодными водами Арктики. Как масло и вода, смешивались они не очень хорошо. Море сразу же словно взбесилось. «Мара Кордэй» ответила тем, что у моряков называется «легкой качкой», но для желудка Джорджа это стало настоявшим испытанием. И, без лишних церемоний, его обед довольно скоро попросился наружу.

Тут его, конечно, скрутило по-настоящему.

У остальных к тому времени дела шли чуть лучше. Но Джордж лежал на своей койке и чувствовал, будто проглотил рой бабочек. Его мучила тошнота, прошибал пот, бил озноб… Голова кружилась так, что он не мог даже встать, чтобы отлить. К нему заглянул Сакс. Не упустил возможность. Грубое, загорелое лицо расплылось в ехидной ухмылке.

— Что, уже не так крут, а, Джордж?

— Да пошел… ты, — борясь с рвотными спазмами, выдавил Джордж.

Сакс был его боссом — формально, бригадиром — но ему, казалось, нравилось, когда с ним пререкались. Его это веселило. Поднимало настроение, как предположил Джордж, знавший, на какие кнопки давить, чтобы вывести человека из себя. Вот что за парень был Сакс.

Портер дал Джорджу кое-какие лекарства от его недуга. Через пару часов пришло небольшое облегчение.

Он смог хотя бы сидеть.

Чуть позднее, цепляясь за стены каюты как пьяный слепец, Джордж добрался до иллюминатора и посмотрел на море. Оно было относительно спокойным. И все же судно швыряло и качало, как вагончик на американских горках. Хотя, возможно, ему это только казалось.

— Боже, во что я влез? — застонал он, откинувшись на койку.

Если б ему не так были нужны деньги и банк не выкручивал бы ему яйца, он никогда б не подписался на это.

Даже закрыв глаза и погружаясь в сон, он не мог избавиться от чувства, что что-то в «Маре Кордэй» ему все-таки не нравилось.

2

— Хорошо идем, — сказал Кушинг, вглядываясь над водой, которая казалась почти черной под серым мартовским небом. — Полагаю, сейчас мы прямо над абиссальной равниной Хаттераса на краю Саргассова моря.

Фабрини вытер брызги воды с загорелого лица.

— Что, черт возьми, за абиссальная равнина, умник?

— Просто подводная равнина. Как на суше, только на глубине примерно 16000 футов, — объяснил Кушинг.

Фабрини попятился от перил фальшборта.

— Черт, — воскликнул он, видимо, испугавшись, что его засосет с палубы в бушующую черноту.

Кушинг усмехнулся.