Мертвое море

Но теперь эти мысли вернулись.

Зубастыми тварями выбрались из глубин его подсознания.

А что если все это безумное колдовское дерьмо не вымысел? Потерпеть кораблекрушение это уже плохо, но потерпеть кораблекрушение в какой-то гребаной мертвой зоне, пожирающей корабли и людей, проглатывающей их заживо…

Боже, неужели все так плохо?

Дело даже не только в странном тумане и всем остальном, но и в самом море. Слишком спокойное и слишком теплое. Неестественно теплое. И плотность воды какая-то странная. Словно и не вода это, а что-то маслянистое и густое. Будто она была полна какой-то взвеси. Больше напоминала желатин. Оставляла на коже липкий осадок.

И нехорошо пахла. Как нечто, гниющее под бревном.

Джордж резко втянул в себя воздух, пытаясь побороть страх и неуверенность. Пытаясь держать себя в руках, что было нелегко. Он чувствовал, будто его мужество и решимость слетели, словно бусины с нитки и рассыпались.

Ибо теперь это было выживание. И ничего больше. Он должен был помнить это.

— Как думаешь, скоро нас подберут? — спросил Джордж Гослинга. И по тону своего голоса — писклявому, напряженному тону — он понял, что походит сейчас на маленького ребенка, желающего удостовериться, что ни в шкафу, ни под кроватью нет никаких монстров.

— Это зависит от… — Гослинг говорил практически шепотом. И было в нем что-то очень настораживающее.

— От чего?

— От многого, — ответил он. — Если течение отнесет нас в сторону от морских путей, это может занять какое-то время. Если нет, мы можем в любое время наткнуться на корабль. Возможно, утром или днем. Я надеюсь. В противном случае, о нашей задержке будет сообщено в Кайенну завтра вечером… точнее, уже сегодня.

Но Джорджу совсем не понравились прозвучавшие в голосе Гослинга нотки. Тот словно читал с листа, сам не веря ни одному произносимому слову. Если здесь есть подводное течение, то, как говорится, нас естественно будут искать. Так же как ищут многие бесследно пропавшие суда…

— Сколько эти жилеты нас продержат?

— Достаточно долго. Может быть.

— Черт.

— Не беспокойся. С первым же лучом солнца посмотрим, сможем ли найти что-нибудь полезное. Вокруг должно плавать много разного мусора. Обычно должно плавать.

Джордж видел в тусклом свете силуэт Гослинга, и понимал, что тот его обманывает. Если не во всем, то в чем-то уж точно. Поэтому Джордж решил его подловить.

— Разве здесь не должен уже кто-то появиться? Спасательный корабль? Самолет? Вертолет?

— Почему это?

— Мы же подали сигнал бедствия.

Гослинг фыркнул.

— Думаю, им будет не просто найти нас. Особенно там, где мы находимся.

— Это где же?

Но Гослинг ничего не сказал. И его молчание, пожалуй, было хуже любого ответа.

2

— Знаешь, Фабрини, — сказал Сакс. — Если б проводился конкурс «Мудак года», я бы тебя номинировал.

Фабрини показал ему палец, хотя в полумраке его было не различить.

— Думаешь, кому то еще удалось спастись? — спросил Менхаус.

— Конечно, — коротко ответил Сакс.

— Ага, но не слишком рассчитывай, — кисло заметил Фабрини.

— Заткни фонтан, кретин безмозглый! Я вам сказал, сказал вам обоим, пробираться к спасательным шлюпкам. А вы? — Сакс шлепнул ладонью по воде. — Нет, вы, засранцы, сидели, вцепившись друг в друга, как гребаные педики. Сосались, как два влюбленных голубка, и теперь мы в дерьме.

— Пошел ты, — пробормотал Фабрини.

Троица держалась за большой деревянный ящик. Вдобавок на них были спасательные жилеты, так что в данный момент они были в безопасности. Двоих из них Сакс нашел, когда те барахтались в воде, словно напуганные щенки. С присущей ему любезностью он попросил их отплыть подальше от корабля. А потом Менхаус уткнулся носом в ящик. Тогда и начались неприятности. И Фабрини и Менхаус изо всех сил старались вскарабкаться на него. Не вышло. Ящик переворачивался в воде. Они кричали и дрались за право залезть наверх, забыв про обещание прикрывать друг другу задницу. Саксу пришлось вмешаться и объяснить им, с какими грязными сельскими ублюдками пришлось сношаться их матерям, чтобы родить таких трусливых неудачников, как они. После пятиминутного потока брани они, наконец, успокоились. И вцепились за разные стороны ящика. Так они могли держаться на плаву, в относительном мире и безопасности.

Менхаус смотрел на туман, зная, что в нем есть что-то очень странное, но не спешил делиться своими соображениями с другими. Возможно, надеялся, что это игра его воображения. И ничего больше.

— Не, Менхаус, — продолжал Сакс, — Не знаю, что ты нашел в Фабрини. То, что заставляет тебя сосаться с ним ночи напролет, для меня загадка. У него ж член с карандашный огрызок, а сам он тупее коробки сухого крысиного дерьма. Не понимаю.

Менхаус выдавил смешок.

— Вот выберемся отсюда, урод, — угрожающе произнес Фабрини, — тогда и поговорим. Сечешь, о чем я, засранец?

— Ага, секу, о чем ты, мелкий жопотрах, — с отвращением парировал Сакс. — Жалко, не видишь ты меня. Я тут краской залился. Мне еще ни разу итальяшка не отсасывал.