Мертвое Небо

Черный монах вращал насаженное на вертел человеческое тело. Как баранью тушу. Руки человека были отрублены по локоть. Обрубки дергались. Человек мычал, разевая рот. Языка во рту не было…

– Тихо, тихо…

Ниминоа открыла глаза и увидела склонившуюся над ней женщину. Женщина держала ее за руки.

– Скверный сон? – спросила женщина.– Не бойся, это всего лишь сон.

Каменный потолок, сложенный из обтесанных блоков, под ним – зарешеченное окно.

– Где я? – спросила Ниминоа.– Кто ты?

Женщина нахмурилась. Рядом с ней появилось еще одно лицо. Солдат.

– Что она болтает? – спросил солдат.

Ниминоа сообразила: они говорят на конгаэне.

– Где я? – уже на языке своей матери спросила девушка.– Кто вы?

Увы, ее конгаэн уродовал жесткий хуридский акцент.

Женщина отпустила руки Ниминоа, отодвинулась.

– Ты можешь встать? – спросила она.

– Может,– перебил солдат.– Вставай, хуридитка, а ты,– он повернулся к женщине,– позови начальника караула. Скажи: пленница очухалась.

Тощий длиннолицый человек развалился в любимом кресле командующего Вига. На человеке не было никакой одежды, кроме набедренной повязки. Зато на темно-коричневой груди мастерски вытатуирована бычья голова, выдыхающая пламя.

– Трудно было предупредить? – проворчал Виг.– Вон дружки твои из Фаранга не поленились предупредить о посланце.

– И где он? – ухмыльнулся длиннолицый.– Что-то я его не вижу!

– Прибудет завтра или послезавтра.

– Чудесно! – заявил человек с бычьей головой.– Если Алчущий захочет поджарить тебе яйца, что ты предпочитаешь иметь под рукой: предупреждение или меня?

Командующий промолчал. Но ответ был очевиден. Тощего звали Турфанг. Чародей и верховный жрец Быкоглавого в Кесане (в те времена, когда Виг был там наместником), Турфанг в последние несколько лет был в Конге нечастым гостем, в основном обретаясь на севере, в Империи. Честно говоря, если бы Вига спросили, кого он предпочтет для защиты от вражьего чародейства, он не колеблясь назвал бы Турфанга. Но это еще не повод, чтобы терпеть дурные манеры жреца.

– Ну-ка марш из моего кресла! – потребовал командующий.

Кесанский маг ухмыльнулся, но вставать и не подумал. Вместо этого опорожнил кувшин в высокую чашу. Вышло по ободок. Турфанг подобрал под себя ноги, устраиваясь попривычнее, потянулся к чаше… Виг ловко выхватил ее прямо из-под руки жреца и тоже ухмыльнулся.

– Чтоб тебя понос пробрал! – с досадой проговорил Турфанг.

В устах чародея это звучало многообещающе, но командующий не смутился, поднес чашу к губам, вино с бульканьем потекло в более подходящее вместилище. Но, опорожнив чашу до половины, Виг сжалился и бросил ее гостю. Чаша описала дугу и легла на ладонь жреца Тура. Ни капли не пролилось.

– Надо бы тебя покормить,– с подчеркнутой заботой произнес Виг.– А то смотреть не на что, волосы да кости. Всего-то мяса, что огузок, да и тот…

– Поговори еще,– огрызнулся чародей. И добавил мечтательно: – Вот наведу на тебя зеленый лишай…

Командующий только ухмыльнулся.

– Ты, поди уж, все заклинания перезабыл, пока по Миру болтался.

– Ну, вино у тебя, конечно, не чета настоящему тайскому,– сказал жрец и осушил чашу до дна.

– Я оглядел это барахло,– маг кивнул на кучу сложенных в углу вещей: ночную добычу Кошачьего Глаза.– Ничего путного. Магии тут не больше, чем в шерсти твоей собаки.– Турфанг задумчиво поглядел на пустую серебряную чашу и вдруг сжал ее в ладони – смял, как бумажную.

– Ты что делаешь! – возмутился Виг.– Это же старинная хушенская…

– Да? – задумчиво проговорил гость.– Ну извини.

Он аккуратно расправил серебро, провел над чашей ладонью – и она обрела тот же вид, что и минуту назад.

Виг смотрел как зачарованный.

– Ты что? – удивился Турфанг.

– Я? – Командующий покачал головой.– Отвык от твоих штучек,– проговорил он.

– А-а…

Жрец поставил чашу и встал.

– Начнем,– сказал он.– И начнем мы с пленницы.

III

Красавец-дракон летел сквозь ночь. Южный ровный ветер, который так любят имперские мореходы, нес его высоко над водами Межземного моря, и неподвижные звезды взирали на проницающего тьму льдистыми равнодушными глазами. Но в груди дракона горел могучий огонь, наполняющий силой и упругие крылья, и сам воздух ночи. Немногое в Мире могло согреть старое сердце Унгата так, как этот полет. Дракон, воплощенная мечта мага, непобедимый и мудрый. И покорная Тьма. Прижавшись щекой к горячей гладкой коже крылатого гиганта, Унгат дрожал от восторга, как мальчишка. Иногда он даже испытывал что-то вроде сочувствия к своему рабу-пленнику, притулившемуся позади Унгата. Человечку, думал Унгат, никогда не постичь такого величия. Человечек живет по воле Унгата и умрет по его воле. А дракон свободен. Так же, как Унгат…

– Остановись!

Унгат дернулся, будто обдали ледяной водой. Инстинктивно, как пригибается воин, услышав щелчок тетивы, чародей выбросил в темноту незримый шатер Силы, прикрылся и ощетинился, свернул и обострил мысли и чувства, пронзил магическим взглядом тьму. Сразу во всех направлениях… И уперся в Мощь.