Мертвое солнце

До этого момента я не понимал, какими могут быть крылья у сильфов. Просто не мог их себе представить, даже несмотря на все описания. А теперь увидел, что они похожи на крылья бабочек. Большие, почти в рост своего хозяина, белые, переливающиеся всеми цветами радуги, из которых ярче всех был желтый. Интересно, если этот сильф захочет зависнуть в воздухе, с какой частотой ему придется махать крыльями?

Крылья были полупрозрачными и слабо мерцали в мягком, но тем не менее ярком свете белых огоньков, танцевавших по стенам (как я понял, эти огоньки были вместо светильников). Кр-р-расотища!

Сам сильф был невысоким, с серыми глазами и волнистыми каштановыми волосами до пояса. Одет он был необычно для жреца: черный пиджак с воротником-стойкой и узкими рукавами, черные кожаные штаны и черные сапоги до колен. Единственным украшением одежды служили два ряда серебряных пуговиц на пиджаке и серебряная пряжка на ремне. О-хо-хо… Такая одежда, на мой взгляд, больше подошла бы какому-нибудь графу инкогнито, но никак не служителю бога.

На правом бедре сильфа был закреплен… кнут. Самый настоящий кожаный кнут, свернутый в крупные кольца. Не понял, зачем он жрецу в его собственном храме? Отбиваться от озверевших прихожан, что ли?

Прикинув на глазок длину кнута, я поежился: он был не менее десяти метров. Если учесть металлические вставки по всей длине и острый даже на вид шип на самом кончике, то этот кнут являлся весьма опасным оружием. Правда, несколько… специфическим. Да и в маленьких помещениях им особо не поорудуешь — запутаешься прежде, чем успеешь зацепить хоть кого-нибудь. Но вот на открытом пространстве или даже под высокими сводами этого славного храма — вполне сгодится. Если, конечно, уметь им пользоваться.

С другой стороны в специальном кольце висел длинный кинжал, сделанный из серебра, с пламевидным лезвием и узорчатой рукояткой. А ничего так… Я тоже такой хочу! Только не серебряный, погнется сразу же! Мне и посеребренного хватит.

Сильф отбросил с лица пряди, и я заметил у него татуировку на тыльной стороне левой кисти в виде точно такой же розы, какая была над алтарем. Это что — знак отличия? Или просто жрец — фанатик своего бога?

— Что привело вас в храм Мертвого солнца? — раздался мелодичный, чуть шипящий голос жреца.

«Вас»? Я развернулся и понял, что Элли уже успел зайти в храм. Эльф тоскливо посмотрел на меня, сунул мне в руки то, что осталось от ленты, и повернулся к жрецу, положив мне руку на плечо и чуть потянув назад. Не понял, он что, хочет, чтобы я ушел отсюда? Не дождешься, рыжий! Я теперь из принципа здесь останусь!

— Са'ар,[2] этот юноша сегодня впервые в своей жизни вступил под своды храма…

Ей-богу, голосом Элли только речь на похоронах зачитывать! И какое «впервые вступил»? Я вообще-то православный, вон, даже крестик ношу! И в храмах я бывал, хоть и редко, но постоянно. Или это не в счет?

— Да? — Жрец смерил меня странным взглядом. Я передернул плечами и, заметив, что судорожно сжимаю в кулаке отданный мне эльфом обрывок ленты, спрятал руки за спину. — Молодой че… хм… юноша, почему вы решили зайти именно в этот храм? — запнулся на обращении ко мне жрец.

— Захотелось! — рыкнул я. Достали. Ну что здесь такого, мне может кто-нибудь объяснить?

Жрец улыбнулся, но улыбка, тронув губы, так и не достигла ледяных серых глаз.

— Не злись. — Жрец чуть дернул крыльями и развернулся. — Следуй за мной. — И направился куда-то за колонны.

Я, как воспитанный чело… нет, как воспитанный нечеловек, последовал за жрецом, засунув ленту в карман штанов. Эльф идти со мной не возжелал. Ну и не надо! Па-адумаешь…

Кстати, Элли, я знаю, что ты меня слышишь. Пока мы тут идем, поясни мне: «са'ар» — это имя или звание?

«Вежливое обращение к жрецам Мертвого солнца», — мысленно объяснил Элли. Спасибо, рыжик!

Ответное еле слышное рычание эльфа согрело душу и подняло настроение до заоблачных высот.

Жрец повел меня куда-то вглубь храма, который оказался гораздо больше, чем снаружи. Раз этак в десять. Мы шли минуты три, и в итоге вышли сбоку от алтаря — я едва не приложился лбом о светильник, увернувшись в последний момент. Странно, мне казалось, алтарь был куда ближе.

— Всем так кажется, — хмыкнул жрец.

Ой, я что, ляпнул это вслух?

— Ага! — Жрец уже откровенно хихикал.

Язык мой — враг мой.

— Так… — Сильф, мгновенно посерьезнев, рыбкой нырнул куда-то под алтарь и через полминуты вылез обратно, держа в руках небольшую лакированную шкатулку из светлого с голубым отливом дерева. Поставил ее на алтарь, открыл и поманил меня пальцем.

— Иди сюда, парень.

— Меня зовут Раалэс, — сообщил я, подходя ближе. А то все «парень» да «парень»… Неприятно.

Жрец дико глянул на меня и сделал приглашающий жест в сторону шкатулки.

— Выбирай.