Мертвое ущелье

Нужно было установить на берегу Белого моря радиопост. Всего на несколько дней. Километров на сто севернее Архангельска, между Двинским и Мезенским заливами, или губами. На русских картах некоторые заливы называются губой. Крюгер это хорошо знал. Он немало поработал и с русскими картами.

После высадки на берег, углубившись в тыл противника примерно на полкилометра, надо было выбрать лесистый холм, высотку, соорудить там надежное укрытие, установить двустороннюю радиосвязь с кораблями и в нужное время дать радиопеленг для десанта. Правда, «тыл противника» слишком громкие слова для такой местности. Там, где все пустынно, даже линия фронта условная — по береговой линии. Но все равно надо быть настороже, потому что это она — та самая земля, которую всемогущий рейх никак не может завоевать...

Задание не казалось Крюгеру особенно сложным, но его очень тревожил этот хмурый русский берег. Крюгера и прежде забрасывали в тыл к русским, но это было в самом начале войны, а тогда все казалось намного проще...

Он уже видел этот берег. В солнечную погоду днем ему показали место высадки. Подводная лодка подвсплыла, и он несколько минут смотрел в перископ. Крутой, покрытый не очень густым, но бескрайним лесом, берег мрачно глядел на завоевателей черными и серыми изломами скал. С двухкилометрового расстояния Крюгер ясно различил очертания кряжистых сосен и елей, прочно укоренившихся на неприступном гранитном бастионе берега. Всего только несколько минут всматривался он в эти скалы, но запомнил. С одной стороны, к этому обязывала профессиональная подготовка, а с другой... Берег испугал его. Он даже сам себе не хотел в этом признаваться. Он, уже третий год воюющий в России, будто ощутил сейчас, что суровая внешняя неприступность берега как раз и передает внутреннюю сущность этой страны и ее народа. Он вдруг понял, нет, точнее сказать — почувствовал, пожалуй, чутьем разведчика, что эти скалы для того и стоят здесь, чтобы раздавить его вместе с его зондеркомандой.

Человек решительных действий, Крюгер презирал слюнтяев и колеблющихся. Он отогнал мрачные мысли и стал готовиться к операции. Его торопили. На все было отпущено три дня.

Он сам тщательно проверил оружие, обмундирование, продукты, рацию — он знал радиодело и вполне мог заменить радиста. Познакомился с подчиненными.

Это были два рослых, хорошо подготовленных и исполнительных идиота. Он всех солдат считал идиотами. Ну... не совсем полными. Но они не должны мыслить. Они должны уметь хорошо выполнять любые приказы. Голова — у командира, у них — сильные, ловкие руки и ноги. И тогда будет победа. Так говорили ему с детства. Тот, кто хорошо выполняет, заработает право приказывать сам, а значит, и мыслить за других. И он выполнял и дослужился до офицера еще в начале войны. А теперь, хотя он и думал о чинах, в его солдатском мозгу нет-нет да и мелькала мысль: удастся ли ему дожить до ее окончания — этой-то войны...

Операцию назвали «Вега». В разведотделе флота сидят лирики, потому и такое небесное название. Крюгер думал об этом мрачно, без усмешки. Он понимал, что русский берег не встретит его хлебом-солью.

Ночь выбрали пасмурную, темную. Погода выдалась дождливая, со слабым ветром — то, что надо. Шум дождя и волн заглушит плеск весел и шорох шагов, а ветер слишком слаб и волна мала, чтобы помешать высадке.

Подлодка всплыла в ста метрах от берега, и трое разведчиков вышли через люк на палубу. Быстро спустили на воду резиновую лодку и почти бесшумно поплыли к чернеющему невдалеке берегу.

Когда они уже причалили, из-за мыса вышел советский большой охотник. Просвечивая мглу прожекторами, прощупывая ими берег и воду, корабль шел на малом ходу вдоль береговой линии. Немцы замерли. Хотя их серая одежда сливалась с такого же цвета серыми в свете прожекторов, валунами, окружавшими их, все трое успели мгновенно спрятаться за камни и там затаиться.

Подводную лодку русские заметить не могли, она, высадив пассажиров, сразу же погрузилась в воду.

Острый луч прожектора скользнул по берегу мимо затаившихся немцев и обратно не возвратился. Крюгер спиной чувствовал наведенные с корабля на берег орудия и пулеметы. Он лежал замерев. Но вот глухой рокот корабельных двигателей стал удаляться, и сверкающий прожекторными лучами охотник исчез в ночной мгле.

На берег выбирались по одному. Крюгер шел вторым — так безопаснее для командира. Последний выпустил воздух из лодки, сложил и связал ее вместе с веслами. Лодку и резервный НЗ — продукты, оружие, боеприпасы, запасные батареи для рации — зарыли в полукилометре от берега под корнями старой толстой сосны. Весь запас был упакован в два герметических прорезиненных рюкзака. Еще три таких рюкзака унесли с собой, в них были рация, продукты, боеприпасы.

Шли не спеша, осторожно, то и дело по-звериному замирая, прислушиваясь.

Спали на сухом склоне бугра, сидя, привалившись к стволам деревьев. Перед самым рассветом, когда густая мгла уступила место полусумраку, в котором опытный глаз уже различал предметы, Крюгер поднял солдат.