Мертвое ущелье (Логово)

Ирина переводила, а немец начинал понимать, что не сможет ответить на такие вопросы разведчика, и все больше нервничал, беспокоясь за свою судьбу.

Это понимал и Игнат. Откуда немцу знать фамилии, они заключенных вообще не считают за людей. Просто номера и все... Как же быть? И разведчик пожалел, что ему не дали с собой фотографии ученого. Может быть, немец и опознал бы по фотографии.

— А вы не помните заключенных в лицо? Могли бы узнать по фотографии?

Берг оживился. Он помнил лица почти всех заключенных и очень гордился своей памятью. И тогда Игнат сказал:

— У меня нет фотографии брата, но у него необычное лицо, длинное, вытянутое, оно сразу запоминается. Такие лица встречаются очень редко.

— Сколько ему лет? — спросил эсэсовец.

— Сорок.

— Я знаю этого заключенного. Он ночует в третьем блоке, на верхних нарах. Слева от входа у него третье или четвертое место.

— Если вы его знаете, то, конечно, знаете и его рост? — спросил разведчик. Было понятно, что этот вопрос — проверка, и немец, несколько секунд подумав, сказал:

— Примерно метр восемьдесят.

Это было точно. Затем Игнат уточнил, какой из бараков — третий. Немец начертил схему.

У него действительно хорошая память, и он, пожалуй, не врет. Маловероятно так точно угадать рост. Да и ему есть полный смысл говорить правду, ведь речь идет о его жизни. А если это правда, то сделана очень важная часть дела: установлено, что ученый жив, что он действительно здесь, в лагере, известно теперь его место в бараке. Разведчик сидел на дощатых нарах возле выхода из землянки, смотрел на светлый проем, заслоненный шторкой, и думал. Немец ждет его вопросов, сидит в двух метрах от него. Игнат знал, что радистка постоянно наблюдает за немцем, и был спокоен. Как же добраться до изобретателя? При помощи этого немца пройти в лагерь? Слишком большой риск. Немец вряд ли будет вести себя спокойно в лагере. Игнат достаточно хорошо знал эсэсовцев. Значит, этот вариант отпадает. Как же быть дальше, с чего начать? Теперь точно известно местонахождение человека, которого надо спасти, известно все о концлагере...

Внезапно Игнат уловил движение воздуха в землянке, резко обернулся, и в этот же миг глухо хлопнул пистолетный выстрел.

Внимательно наблюдавшая за немцем Ирина не промахнулась, она никогда не промахивалась.

Эсэсовец воспользовался секундами, когда Игнат взглянул в сторону. Он незаметно даже для Ирины извлек откуда-то припрятанный при обыске тесак. Она только увидела, как, вскочив, немец вскинул руку с ножом, чтобы обрушить удар на сидящего Игната. Радистка выстрелила через карман куртки. Так было удобнее, быстрее и выстрел звучал тише. Пуля попала немцу в голову, и он, уже мертвый, рухнул на земляной пол лицом вниз.

— Спасибо,— сказал разведчик помощнице. Ирина молча кивнула в ответ.

Некоторое время оба сидели не шевелясь.

— Будем уносить? — спросила радистка. Она уже вставала на ноги и могла понемногу ходить. Колено почти зажило.

— Я сам.

Через час они вышли в эфир, и Ирина коротко и быстро отстучала закодированную разведчиком шифровку: «По непроверенным данным сообщаю: объект-1 находится на объекте-2. Операцию продолжаю. Серый».

Игнат знал, что командующий не исключал и войсковую операцию по захвату ученого. Можно было организовать кратковременный танковый прорыв и захват этого концлагеря. От передовой — всего несколько километров. 15 — 20 минут хода для танков. Но это был только крайний случай, потому что на этом участке у противника серьезные силы, в том числе артиллерия и танки, а значит, будут немалые потери, да и свои войска надо будет отвлекать от основных боевых действий. Потому и послали Игната, полагаясь на него, и от него в этом деле теперь зависело многое.

7. ПУСТЫЕ НАРЫ

К вечеру Игнат снова наблюдал за лагерем. А днем следил за подъездами к нему и отметил, что движение по дороге в этот день было интенсивнее, чем обычно. Чуть ли не каждые пятнадцать-двадцать минут проезжали машины в лагерь или из лагеря. В основном, крытые грузовики. Дважды туда и обратно проехала легковушка. Игнат разглядел в ней офицеров в черной форме. Вряд ли немцы уже обнаружили исчезновение оберлейтенанта. А может, и обнаружили, если в эти 15 часов сорок пять минут он ездил не по личным делам, а на совещание. В общем, Игнат наблюдал.

С наступлением темноты разведчик подобрался ближе к лагерю, устроился в одной из прежних своих наблюдательных позиций — в кустах ивняка, и сосредоточенно смотрел, изучая каждый метр уже знакомой ему территории за двойной колючей проволокой.