Мертвоград

Продолжая наблюдать за лейтенантом, чистильщик искоса глянул на то место, где минуту назад на бордюре сидел парень, назвавшийся Семеном.

– Да что б тебя в прах! – в отчаянии всплеснул он руками.

– Ну?.. – уставился на него Верша, верно решив, что подобное восклицание могло означать лишь еще одну гадость, явившуюся откуда не ждали.

– Парень сбежал! – указал на пустой бордюр Игорь. – Которого имитатор покусал!

– Ну и прах с ним, – безразлично махнул рукой Верша. – Сырцом он не станет. А ежели какую другую заразу подцепил – так то не наша, а его забота. Дураку свои мозги в башку не вложишь. Да и жалко, честно сказать… А, да ладно! – Верша еще раз, для убедительности, махнул рукой. – Что, это первый в жизни Буратино, которого мы встретили?.. Давай решать, как Генку вытаскивать.

– А в чем проблема? – осторожно поинтересовался Ширшов. – Я вроде бы и сам могу…

– Не можешь! – резко обрубил его речь Верша. – Понял?.. Сам ты сейчас ничего уже не можешь!

– Разве?.. – не спросил, а едва слышно промямлил лейтенант.

Все, понял Игорь, Ширшов израсходовал весь свой боевой запал. Но в данной ситуации это было хорошо. Чем меньше инициативы будет проявлять лейтенант, тем больше шансов на спасение у него останется. Чтобы вбить последний гвоздь, можно бы спросить, хочет ли он жить. Но, пожалуй, это уже будет слишком.

– Геннадий, посмотри, пожалуйста, сюда. Внимательно. – Игорь показал патрульному пневмошприц. – Сначала надо прижать жало пневмошприца к любому открытому участку кожи. Удобнее всего – в предплечье левой руки. Если ты, конечно, не левша. Когда прижал – плотно, но не сильно, – нажимаешь вот эту красную клавишу. И – все. Ты даже укола не почувствуешь. Понятно?

– А что в шприце?

– Сыворотка.

– Для чего?.. Или – от чего?

– Это особый состав, – терпеливо принялся объяснять Игорь, – который стабилизирует твое состояние и не позволит начавшимся в тебе изменениям зайти слишком далеко.

– Я ничего не понял, – затряс головой Ширшов. – Что именно вы собираетесь стабилизировать?

– Слушай, если ты будешь продолжать выяснять, что да как, то и стабилизировать будет нечего. – В своей обычной манере Верша объяснял все коротко и ясно. Хотя конкретики ему определенно не хватало. – Ты хочешь превратиться в сырца? Ну, так имей в виду, ты уже на полпути к этому. А может, и дальше!

– Давай шприц! – Ширшов протянул руку.

– Лови!

Не приближаясь, Игорь кинул лейтенанту шприц.

Ширшов поймал его и перехватил правой рукой.

Верша жестом велел патрульным быть настороже.

Ширшов до локтя отдернул левый рукав.

Вот сейчас-то оно и начнется. Самое что ни на есть веселье.

Лейтенант прижал жало шприца к коже, секунду помедлил и надавил клавишу активации.

В наступившей вдруг тишине слышно было, как прошипела плотная, тонкая струйка воздуха, пробившая капсулу с лекарством и вдавившая сыворотку лейтенанту под кожу.

Двое парней лет двадцати остановились за спиной у Верши. Оба высокие, худощавые. Одеты в кожаные шорты и жилетки. Длинные темные волосы у обоих заплетены в тоненькие косички с вплетенными в них разноцветными светящимися нитями. Мода нынешнего лета. Суровая, как приказ об отступлении из захваченного неприятелем города.

– Эй, а что тут у вас? – спросил один из парней у Верши.

– Рыбу удим, – не оборачиваясь, ответил чистильщик.

– Какую еще рыбу? – вполне серьезно удивился парень.

– Большую, крупную… – Верша подумал и добавил: – С красными плавниками.

– А какой в этом смысл? – спросил другой парень.

Вот ведь как завернул! Ни зачем, ни почему, а какой в этом смысл? Как будто в этой жизни вообще хоть в чем-то можно было обнаружить пусть хотя бы крупицу смысла. Даже до Исхода смысла не было ни в чем и нигде. А уж после него само по себе слово «смысл» утратило какую-либо конкретику и определенность. Нынче каждый мог понимать под ним все, что заблагорассудится. Вот, скажем, что имел в виду, говоря о смысле, парень со светящимися нитками в волосах?

Однако Верша тоже не особенно задумывался над проблемой поиска смысла, а потому ответил красиво и быстро:

– Мы к жертвоприношению готовимся.

Услыхав такое, оба случайных прохожих оживились. Со времен Исхода дикие, первобытные культы оттянули на себя большую часть оставшихся в городе душ. А попы, вместо того чтобы бороться, значит, за эти самые души людские, едва ли не первыми рванули из зачумленной Первопрестольной.

– Кому жертва-то?

– Знамо дело кому – Ктулху Великому! Да пребудет он вечно в славе и почестях!

– Так вы из Общества Ктулху!

– Мы из Гильдии чистильщиков! Йог твою Сатот!

Ребята в кожаных шортах настороженно переглянулись.

– А где рыба?

– Какая еще рыба? – не понял Верша.

– Ну, вы же рыбу будете в жертву приносить?..

– Рыбу сам жуй! – презрительно сплюнул Верша. – Ктулху только человеческие жертвы признает!.. Вот! Гляди! Начинается!