Мертвоводец

На всякий случай, я достал Макаров. Катастры во многом мощнее и удобнее, но пистолет оставался для этого мира оружием незнакомым, что могло дать преимущество. Ну а Черта под рукой, если что. «Телекинез» же, пока мы шли по болотам, успел разрядиться, хотя был сделан из призмы большего размера. Потому бандиты и не использовали его, как оружие? Энергия быстро уходила? Жалко, блин.

Первым, мы подошли к сколоченному из досок загону. Видимо, для не очень крупных животных – со сплошными стенами. Изнутри прилично несло удобрениями… теми самыми, которые шакта. Калитка была открыта: животные либо разбежались, либо их увели. В сторону от дороги уходило еще несколько загонов.

– Куйкун!

Когда я обернулся, Чирик уже держал Черту в руке. Я дернул пистолетом вверх, но, к счастью, не выстрелил. Попутчик целился не в меня, а в рванувшую из последнего загона ящерицу. Не такую, на которых я охотился в лесу – заметно крупнее. Телосложением она напомнила растолстевшего после кастрации кота. Выстрелив, Чирик подбежал к трупику, достал нож и принялся тушку потрошить и подсаливать. Закончив, закинул ее в отдельный мешок на тупоруке. Видимо, этих «куйкунов» здесь и выращивали.

После мы подошли к домам, которые… очень напоминали земные. Единственное, что бросилось в глаза – стеклянная входная дверь. Стекло непрозрачное, желтоватого оттенка. Необычно, но не более. В остальном обычная дача. Ни дыр в стенах, ни алтарей для принесения в жертву девственниц перед порогом. Все знакомо и сугубо практично. Либо Земля и этот мир имели общие истоки, а то и вовсе каким–то образом пересекались. Либо отличий и не должно было быть много. Окна не круглые, и не в форме пятнадцатиконечной звезды, потому что квадратные проще сделать. Вокруг дома нет рва с водой и кольями, потому что туда может свалиться ребенок или кто–то из соседей – вместо этого обычная оградка с калиткой. Если общество существует достаточное время и на значительной территории, и ничто не препятствует технологическому и культурному обмену, оно во всех уголках будет более–менее одинаково. И не будет сильно отличаться от такого же общества, пусть из другого мира. Разумеется, при условии, что его населяют не говорящие кристаллы, а такие же человеки со схожим списком потребностей.

Я еще немного подумал не натягиваю ли я сову на глобус, и решил, что нет. Так ли по–разному люди жили пару тысяч лет назад в Европе и в Китае? Та же раздробленность, те же крестьяне с господами, те же профессии. Да, выращивали разные культуры, одевались по–разному, но при этом в пределах одного правила. И рис, и пшеница – крупа. Из одежды: обувь, костюм и головной убор. В той же средневековой Америке индейцы могли курить у вигвамов до тех пор, пока не нашелся парень с подвешенным языком способный собрать их в войско. А от этого до государства, супермаркетов и почетных обязанностей – дорога прямая, как извилины людей, что узнают новости по каналу Россия.

Все еще могло обернуться по–другому. В магазинах могло быть принято расплачиваться натурой, а стариков пускать на шашлыки, когда у них не оставалось сил ходить на работу. Но в целом, я решил, что этот мир мне будет понятен. Что касается отбивной из бабушки с дедушкой, то не факт, что в Единой России не задумывалась о чем–то подобном, как о следующем этапе пенсионной реформы.

– До деревни сколько?

«Около часа», – ответил Чирик.

Время аборигены, конечно, отсчитывали, хотя приборов для его измерения я пока не видел. «Час» на местном языке звучал, как «шар», то есть звучал по-другому, но промежуток длиной около часа и предмет шарообразной формы назывались одинаково. Та же история была с минутами и листами деревьев, и первое, и второе – «листики». А вот для секунд я пока омонима не нашел, потому они остались «малами» и «мотами». Оба слова обозначали очень короткий промежуток времени, но я не понял, есть ли между ними разница.

– Пойдем по лесу, – решил я.

– Чего?! М’нака чуга! Там телки…

– Тебе глаза местами переставить?!

– Э–э… зачем?

Поднакопив словарный запас, я стал вводить устойчивые выражения из великого и могучего, но пока они вызывали у Чирика недоумение. Зато, он ненадолго переставал спорить.

– Идем по лесу.

В дома я решил не заходить. Зомбиапокалипсис в этом мире мог еще не войти в силу, а вот за воровство, скорей всего, как-то наказывали. Не хотелось, чтобы мне вместо двух ноздрей одну общую сделали. Мало ли. Хотя с близкого расстояния в мертвозрении я заметил несколько красных точек в самом большом доме. Совсем неярких – примерно, как не у до конца заряженного катастра. Местные электроприборы?

После первой фермы дальше по дороге лежала еще одна – тоже пустая. Приближаться не стали, вместо этого отошли к лесу, где, двигаясь вдоль зарослей, могли наблюдать, оставаясь незамеченными. Когда и третья ферма оказалась пустой, даже Чирик перестал сокрушаться, что всех баб без нас разберут. Достал Черту, принялся оглядываться по сторонам.