Мертвые девушки

День семнадцатое июля я помню, как сейчас, потому что была сплошная суета. Майор Марин — он привозит нам жалованье — опоздал на два дня и приехал в казарму Консепсьон-де-Руис в тот же час, что и грузовик с фуражом, который мы ждали двадцатого. (Дальше он объясняет, что разгрузка задержалась, потому что по регламенту личный состав должен построиться на плацу и пройти смотр прежде, чем получит жалованье.) Капитан выбежал из части, чтобы успеть на телеграф до закрытия отдела денежных переводов. (Капитан Бедойя отправил перевод, пятьдесят песо, на имя девочки Кармелиты Бедойя, своей дочери, сопроводив его текстом: ПОЗДРАВЛЕНИЯ ОТ ПАПОЧКИ ПО СЛУЧАЮ ИМЕНИН. На переводе указан адрес — улица в Ацкапосалько. Своей жене, которую тоже зовут Кармен, капитан не отправил ничего — ни подарка на именины, ни записки. Заметьте, что капитан, имея счет в банке, предпочел дождаться майора Марина с двухнедельным жалованьем и в результате отправил дочери подарок с опозданием на день.) С телеграфа, продолжает Бедойя, я поехал к Серафине.

Я нашел ее в столовой, ее знобило, и она была явно не в себе. Я спросил, что случилось, и она сказала, что день был очень трудный, что Бланке стало совсем плохо. Она заметно нервничала, поэтому я распрощался и ушел, поужинал в гостинице «Гомес», а ночевал у себя в части. На следующий день Серафина сказала, что им пришлось отвезти Бланку в больницу.

— Надеюсь, в городскую, — сказал я.

Она сказала, что, конечно, в городскую.

Капитан Бедойя всегда считал безумием, что сестры Баладро тратят деньги на Бланку. Когда ее положили в санаторий доктора Менесеса, многие слышали его комментарий:

— Выброшенные деньги. Возможно, эта женщина сможет ходить, но никто не вернет ей нормальное лицо, а кому нужна проститутка, на которую страшно смотреть?

Когда больную привезли в казино «Дансон», Серафина не рассказывала об этом капитану до тех пор, пока однажды он не вышел на задний двор и не увидел в корыте под лимонным деревом парализованную Бланку.

— Это что такое? — говорят, спросил он у стоявших рядом работниц.

Они ответили, что это Бланка. Тогда капитан сказал:

— Она ни на что больше не годится. Вам нужно позвать Тичо, и пусть отнесет эту женщину ночью на свалку, где ее сожрут собаки.

(Видимо, из-за этих слов Серафина предпочла не рассказывать капитану о реальной участи Бланки.)

Говорит капитан:

Однажды ночью в начале августа, когда мы были в постели, и уже стемнело, Серафина сказала, что теряет надежду снова открыть дело. Я обрадовался: наконец-то она стала соображать, потому что я эту надежду потерял давно. Но мне не пришло в голову спросить, что подтолкнуло ее к такому выводу.

На следующее утро я проснулся в хорошем настроении, надел кальсоны и рубаху и вышел на галерею подышать свежим воздухом. День был безоблачный, как во время засухи. Я взглянул на небо и увидел грифов. Их было два, они кружили на месте, и, казалось, прямо у меня над головой.

Клянусь вам, я — атеист, но мне стало так погано на душе, что я перекрестился.

4

Фрагмент очной ставки Ауроры Баутисты и Эустикио Натеры (он же — Тичо):

Аурора Баутиста:

— Ведь было однажды такое, что ты вошел в дом с мешком угля на спине, а донья Арканхела тебе сказала: «Срежь ветку акации и распугай этих тварей на заднем дворе». Разве не говорила она тебе этого?

Тичо:

— Не помню такого.

Аурора Баутиста:

— А не помнишь, как ты срезал в кустах большущую ветку, пошел туда, где сидели грифы, прогнал их, а они покружили-покружили, да и сели обратно?

Тичо:

— Я в своей жизни много раз распугивал грифов. Не знаю, какой из этих случаев ты хочешь, чтоб я вспомнил.

Аурора Баутиста:

— Тот случай, когда донья Серафина вышла из себя, достала пистолет, дала тебе и сказала: «Застрели их», а сеньора Арканхела появилась в коридоре и говорит: «Вы что, всю округу хотите перепугать?». Не помнишь этого?

Тичо:

— Наверно, это был не я.

Аурора Баутиста:

— А не ты был на кухне с Калаверой, Лус Марией и со мной, когда вошел капитан Бедойя, попросил ковш воды, выпил и говорит: «Не понимаю, откуда прет такая вонища», а Калавера ему ответила: «На соседнем дворе собака сдохла»? Не ты сидел при этом и ел лепешку?

(На этот и следующие вопросы Ауроры Баутисты Тичо отвечает уклончиво.)

— Не было такого, что ты пришел с жестяной банкой, а донья Арканхела тебя спросила, «сколько ты отдал за бензин»?

— Не помнишь, как в эту же ночь достал лопату и кирку и копал на заднем дворе?

…а потом разжег костер, и костер горел долго, а на следующее утро в воздухе стояла вонь?

Тичо:

— Мне кажется, что тебе все это приснилось. Никогда такого не было.

XII. Четырнадцатое сентября

1

Четырнадцатого сентября 1963 года сестры Баладро встретились с сеньором Сиренио Пантохой, хозяином публичных домов в Халосте, чтобы обсудить продажу оставшихся пятнадцати женщин. Это решение свидетельствует о том, что они потеряли надежду открыть свое заведение.