Мертвые души

Уж непременно найдется в каком-нибудь углу нашего государства, благо велико, какой-нибудь носящий это <имя> и непременно рассердится не на жизнь, а на смерть. Скажете, что ничего. [На полях написано: что автор нарочно приезжал [выведать] секретно и выведал, что он живет на свете. ] По чинам назвать и того хуже;[По чинам назвать тоже плохо] скажи только автор: прокурорша, то непременно все прокурорши, сколько их ни есть, всех губернских городов обидятся. Что же делать: такое уж обидчивое у нас государство. И потому, в избежание всяких личностей и разных могущих произойти тех и других[произойти <1 нрзб.> дурных] следствий, мы станем[мы будем] называть приехавшую даму просто: почтенная дама, а ту, к которой почтенная дама <приехала>, пусть будет… пусть будет: тоже почтенная дама. Последняя не замедлила скоро выйти на встречу гостье в переднюю[Далее начато: разгон<яя>] в восклицанья и распростертые объятья, что не помешало ей, однако ж, отгонять мосек платком. Обе дамы, заключивши друг друга в объятия, поцеловались довольно звонко, так что моськи залаяли снова, за что были хлопнуты вновь платком.

К ГЛАВЕ IX

“Ах, Прасковья Петровна, сколько лет я вас не видала. А я думаю: кто такой приехал? Машка мне говорит: “вице-губернаторша”. Я думаю себе: вот приехала опять дура надоедать, и уж хотела было сказать, что меня дома <нет> — Ну, как же я рада, что вас вижу. Садитесь. Ну, здоровы ли? [Что] Каков ваш Антип Антипович?”

“Слава богу, здоров. Я бы к вам давно приехала”,[Далее начато: а. давно не могла; б. говорила садясь чиновница едва дыша; в. говорила чиновница едва дыша; г. говорила чиновница, у которой] говорила чиновница, едва переводя дыхание, потому что ее дергало как в лихорадке, а сердце билось так, что слышно было в углах комнаты: так было велико желание ее сообщить новость. “Я бы давно к вам приехала, Анна Григорьевна, но вы не можете представить…” Тут, еще не докончивши фразы, она хотела разом перейти к делу, которое приехала рассказать, но на половине слова[на половине вопроса] была перебита совершенно неожиданным восклицанием Анны Григорьевны, решительно давшим другое[неожиданным замечанием Анны Григорьевны, которое решительно перебило ее речь и дало другое] направление всего разговора.

К ГЛАВЕ IX

“Сестра привезла тоже ситец очаровательный, право, полоски узкие и через клеточку всё глазки и лапки, глазки и лапки. Да так премило, то есть вы себе ничего вообразить не можете, Анна Петровна. Деликатный, деликатный, и издали это такое восхищение. Ввечеру так это просто очарованье. [Вместо “Деликатный ~ очарованье”: Бесподобный, бесподобный] То есть уж можно сказать решительно, что еще никогда не было подобного на свете”.

“Только я не могу себе вообразить: глазки и лапки; а цвету, а цвету какого?”

] Перед этим начато: Цвету] “Глазки и лапки, Анна Андреевна, а цвету немножко темного, называется кака-де-дофен”.

К ГЛАВЕ IX

“И оборки, Анна Ивановна. Всё фестончики: и сзади фестончики и на рукавах фестончики”.

“[Как, я уж тут не могу ничего придумать: всё фестончики, где ж тут может быть] Но только фестончики к кисейному платью!..”

“Да, А<нна Ивановна>, всё фестончики. Очень деликатно и там еще что-то такое трюсидо или шуше, я уж не умею хорошо назвать, а только[Далее начато: очень] нашивается еще”.[На полях: “Как же нашивочки?” — “Да, Анна Григорьевна, нашивочки”]

“Ну, нашивается, тут уж я ничего не могу видеть хорошего”.

“И талии уж совсем сделались низки, на поясе, почти как у мужчин”.

“Как же, будто тальи так низки? Это ничего?”

“Низки, низки, совсем низки и сзади всё собирается так вот, как бывали фижмы, и даже подмащивается вата, что теперь выходит совершенно, как говорят, belle femme”.[что этак было совершенно, как говорят, бель фам. ]

“Ну уж это, уж как вы хотите себе, Анна , уж я никак не стану подражать”.

“Да и мне самой, признаюсь, тоже[Вместо “Да и мне ~ тоже”: Я, признаюсь сама, тоже] мне не очень нравится. Я взяла, однако ж, выкройку только для курьезу. Посмотрю нарочно, как выйдет. Меланья уж моя принялась шить”.

“Так у вас разве есть выкройка?”

“Как же, сестра привезла тоже и выкройку”.

“Ну уж вы, пожалуйста, Анна, одолжите ее мне, сделайте милость”.

“С большим удовольствием; только прежде я обещала Прасковье Федоровне, и уж после ее тотчас”.

“Нет, уж как хотите, а мне прежде, не то вы меня чувствительно… Мы же с вами в родстве”.

“Да и она тоже в родстве, да при…”.

“Вы ей с мужниной стороны родня, а мы ведь с вами только что не родные сестры. [родня, а мне по прямой. ] Нет, уж это только с вашей стороны будет грех совершенно”.

При этом прокурорша пришла в такое положение, что и сама не знала, как ей быть. Вот тебе и похвасталась. Она бы даже готова была нашпиговать иголками свой глупый язык: и с той стороны и с другой стороны родня, и та рассердится, и другая тоже почти наплюет в глаза.

К ГЛАВЕ IX

“Ах, боже мой, Анна Григорьевна, если б вы знали, как я потревожилась сегодня поутру!” говорила почтенная чиновница, схвативши [руки] обеими руками руку тоже почтенной чиновницы… “Вот уж