Мертвые души

Нельзя сказать однако же, чтобы[чтобы до такой степени жестокости было] так черства и сурова была природа нашего героя и так ожесточены [были] его чувства. Он чувствовал сам жалость и состраданье. Он хотел бы даже помочь, но только, если бы помощь не состояла из значительной <суммы?>. Словом, отцовское наставление: “копи и береги копейку”, засело глубоко ему в душу. Скоро после выпуска он вступил с аттестатом на службу в Казенную палату. Но местечко досталось[но место дали] ему самое ничтожное: жалованья 30 или 40 рублей;[Далее начато: словом] и в городских закоулках нужна протекция. Но всё решился победить и преодолеть. Самоотверженье и ограничение нужд показал он неслыханное. С раннего утра до позднего вечера, не уставая ни духом, ни силами, писал, весь погрязнув в бумаги;[Далее начато: кроме того] не ходил даже домой, спал в канцелярских комнатах[спал в присутствии] на столах, не издерживал копейки[копейки на себя] для какой-нибудь прихоти, обедал подчас с сторожами, но при всем том, однако ж, опрятно одевался и сохранял даже в лице какое-то выражение благородства. Нужно знать, что чиновники казенной палаты как-то были особенно неблагообразны; лица у многих были[Фраза не дописана. ] Говорили как-то все сурово, таким голосом, как будто бы собирались прибить, и приносили частые[приносили весьма частые] жертвы Вакху, показав в славянском виде остатки языческого богослужения, и в иное время[и подчас] даже приходили и в присутствие уже налимонившиеся, по тамошнему выражению, и в канцелярии было чрез то и нехорошо[чрез то скверно] и воздух совсем не ароматический. Чичиков представлял собою совершенную противуположность: не брал в рот ни водки, ни вина; в голосе имел всегда почти ласковое и приветливое и потому неминуемо должен был произвести благоприятное впечатление в начальство . Но[Далее начато: как на беду] здесь было трудно сделать. Начальник его, престарелый повытчик, был[Далее начато: был лицо такое] образ какой-то каменной бесчувственности и непреклонности. Что-то страшное было даже в нем. Вечно тот же, равнодушный ко всему. Никогда не видал никто на лице его усмешки, [Далее начато: или сильного гнева или выражения] ни малейшего гнева или жадности или радости. Не слышали, чтобы он заговорил о чем. Никогда не видал никто, чтобы он изменился хоть раз в жизни, чтобы он хоть дома, хоть на улице, хоть раз был не тем, чем был всегда, чтобы хоть напился пьян, хоть в пиянстве бы засмеялся, хоть бы обуян был диким, грубым весельем, какому предается разбойник или его же братья в пьяную минуту. [Над строкой: чтобы был похож на своих же братьев] Ничего не было р нем ни доброго, ни злого. И зрелось что-то[Далее начато: страшное] в сем страшном отсутствии всего человеческого. Самое лицо его как<-то> поражало отсутствием всякого выражения. Даже не было в нем резкой неправильности, которая бы доставила[которая бы дала] ему сходство с каким-нибудь предметом: в суровой соразмерности между собою были все черты. [Далее было: только всё оно было покрыто, вероятно, оспою] Одно только давало им — это род каких-то рябин[это рябины] или ухабин по всему лицу, [Вместо “по всему лицу”, разбросанные по всей его наружности] как будто бы, выражаясь русским народным слогом, чорт приходил по ночам молотить горох на его роже.