Мертвые Ив

— Но я это исправлю. Мои посланники вновь найдут ее, и когда они это сделают…

Агония боли разорвала его брюшные мышцы, где пульсировали и посвистывали гнойные нарывы. Еще больше бархатных нитей выстрелило вперед и окутало висящий кокон.

Нервные окончания запульсировали от боли под обожженной кожей, когда он повелел своим ногам скользнуть к стене.

— Когда они ее найдут, — прохрипел Дрон, поглаживая то, что осталось от гниющего скальпа его брата, — она предложит себя, как повелел Всемогущий Аллах, и мы, наконец, заживем в идеальной гармонии.

Нити паутины подвешивали отрубленную голову его брата на уровне глаз Дрона. Зигзагообразный шрам на лбу был единственной узнаваемой чертой на разложившемся лице.

Красный цвет заслонил его зрение. Он понизил подскочивший сердечный ритм размеренными вдохами и отошел к окутанной паутиной скорлупе, покачивавшейся рядом с головой брата. Любое усилие простреливало острой болью его кожные покровы и лежавшие под ними мышцы и кости.

— Мои крылья исцелятся, и они будут сильнее, выносливее, чем прежде, — их новообретенная, словно бронированная наружность укрыла его тело от самых худших ожогов, а их сила унесла его в проем, спрятанный под выступом, с которого он упал.

Ее кровь дала ему несокрушимость посредством крови исландской женщины. Подумать только, чем он стал бы, если бы испил напрямую из нее. Но чтобы поймать муху, он должен был исцелиться. Он должен был пытаться.

Дрон призвал все свои силы, чтобы вскарабкаться на кокон, его когти и ноги цеплялись за липкие нити. Когда он добрался до шеи брата, оставшейся без головы, его клыки пронзили слой за слоем прозрачной паутины, впиваясь в кожистую плоть под ней. Затем Дрон осушил остатки тела его брата.