Мертвые люди (СИ)

Намотал его на ручку, осторожно разлил кипяток по кружкам с пакетиками чая внутри, сахара не видать, либо бабка зажала, либо не употребляют сладкое. Вернув чайник на место, я накидал кофе в кружку, достал сахар, добавил две ложки, медленно помешал. Повисла гнетущая тишина, бабка общаться не хотела, а мы не навязывались. Старушка сделала шумный глоток, заохала.

— Откуда же вы, погорельцы, на мою голову свалились? — вопрос позвучал очень уже размыто.

— Из-под Риги. Сын мимо проезжал, говорил, что тут живут хорошие люди, — под стать вопросу ответила мать.

— А-а-а-а… а чего вам около столицы не сиделось? Чай, упыри всю кровушку выпили? — вот же старая, лишь бы подначить.

— Вы правы, тут безопаснее, а там жизни нет от мертвяков.

— Ага. И надолго к нам?

— Хотелось бы навсегда, — спокойно ответила мать, в разговор женщин я не встревал, нечего мне было делать в этом разговоре.

— У меня вы только на ночь, на большее губу не раскатывайте. Ох-ох, — без перехода застонала старушка, поднося руку к сердцу.

И нарочито шаркая подошла к небольшому шкафчику, охая раскрыла створку, извлекла пачку лекарств, перетянутую резинкой, вернувшись к столу стала монотонно извлекать кругляши таблеток из заточения. Я осторожно сделал глоток кофе, горячо. Хм намек понял.

— Вам, может, лекарства какие-нибудь нужны? — участливо спросил я.

— А ты что не видешь? Вот, последние доедаю, — она горестно вздохнула, как актриса сельского театра.

— Давайте посмотрим.

Я поднялся, подхватил сиротливо стоящую сумку возле плиты, хотел поставить на табурет, но бабка уверено перенаправила на стол. Вот тебе и весь пиетет перед столом. Стоило мне только расстегнуть молнию, как бабка по-деловому принялась рыться внутри, мягко отстранив меня. Пусть, не жалко.

Возилась она минут пятнадцать, под конец даже что-то запела про себя, итог ревизии — не плохая такая горка медикаментов, выросшая возле сумки.

— Я тут возьму чуток?

— Конечно, — охотно ответил я, стараясь, чтобы в голос не про скользили барские нотки.

Она сгребла добро и утащила куда-то в комнату, мать посмотрела на меня, одобрительно кивнула. Вот я идиот, кофеем хотел замаслить, лекарство — единственное, что поистине важно старому человеку.

— А отец где? — вернувшись повеселевшим голосом, спросила бабка.

Я поджал губы, стискивая челюсть, давя слова в горле. Совсем они тут беды не почувствовали.

— Погиб, — коротко ответила мать, став еще более угрюмой.

Бабка крякнула, не проронив не слова, стала активно пить остывший чай

— Ладно, нет мне времени с вами засиживаться. Посуду помойте. И это, чтобы из дома не ногой, сплю я чутко, так что и не думайте что-нибудь стащить.

Никаких шаркающих шагов, вполне себе бодро ушла. Я допил остатки кофе. Мать забрала мою кружку, сноровисто вымыла, поставив на сушилку. Тихо произнесла.

— Спокойной ночи.

— Спокойной, — коротко ответил я в спину уходящей матери.

Вот мы и приехали не пойми куда, не пойми с каким будущим, пессимизм захватывал сознание, не встречая сопротивления. Я тяжело поднялся со скамейки, усталость разом накатила на организм, сейчас одна мысль — как добраться до кровати, а там еще постельное… одним словом Мрак. Зайдя в комнату, щелкнул свет, только сейчас сообразил — у них электричество не отключили. Может, генератор? Не, вроде не слышно ничего, да и не ушла бы хозяйка спать, не вырубив его. Ладно, нечего голову ломать, есть и слава Богу. Хм, чем дольше живу после апокалипсиса, тем чаще вспоминаю Бога, так скоро ярым верующим стану. Я усмехнулся подобной мысли, расстелил диван, кинул подушку, одеяла, про простыню забыл. Ну и хрен с ней. Стянул майку, штаны, уселся на кровать. Не, так дело не пойдет, не усну, пока не посмотрю, что есть сто процентный путь отхода. По уму и у матери в комнате проверить стоит, но, явись к ней с подобным заявлением, только зазря всполошу. На фиг все, откуда тут взяться зомби? Пока я мысленно отбрыкивался от вылазки с проверкой отхода, все же поднялся. Нельзя давать, слабину. И точка. Снова оделся, открыл окно, холодный весенний ветер принес облегчение, бабка топила будь здоров. Глубоко вздохнул. Идти во тьму не хотелось до жути, той, первобытной, что охватывала наших далеких предков. Во тьме мог прятаться хищник, новый хищник, еще малопонятный, бесшумный и вечно голодный. Один укус и все, конец, только пуля… я отбросил нахлынувшие мысли. Достал мобильный, фонариком за время путешествия так и не обзавелся, надо будет найти при первой возможности. Тусклый свет от мобильного едва мог выхватить метр из тьмы. Вобрав воздух в легкие, перелез через подоконник, вот и сад. Проверка территория отняла полчаса, сад маленький, но ночью приходилось двигаться медленно, постоянно прислушиваясь к окружающему миру. Ну что же, путь отхода более-менее понятен, выпрыгнуть через окно и бежать налево. Когда я вернулся к окну, меня уже ждали. Бабка стояла, уперев руки в бок, зло притопывая ногой.

— Что уже спер, охальник? — ей с таким голосом в гестапо работать.

— Ничего, — я стоял возле окна, не решаясь залезть.

— А чего тогда на улицу выскочил?