Мертвые люди (СИ)

— А сейчас мы и продавать не будем. Думаю, год мы на инерции проживем на остатках былого мира. А потом, — он снова выпил, а в глаза ни йоты хмеля, — видишь ли в чем дело, народ привык работать с комфортом. А инструмент сейчас делается, мягко говоря, не очень, вернее, он хорош, но недолговечен, кому нужна вечная кельма? Да и сами работяги его не особо берегут. А от плохих привычек, сам понимаешь, избавиться ой как сложно, тем более, мы тут рядом будем, мол, возьмите, не пожалеете, недорого. Ладно, вы пока думайте, решайте, а я в парилку.

— Я с тобой, — париться как-то не особо хотелось, но погрелся бы с удовольствием.

Пар резко обжег левый бок, пришлось наклониться, а то уши горели немилосердно. А ведь в словах Петра есть резон, чем я больше думал, тем больше приходил к мысли, он прав. Под конец я все же ударил себя пару раз веником, но без особого удовольствия, веник после активного использования Петра стал больше походить на половой, а не банный. На улице сполоснулся холодной водой, вот, теперь все как надо, прогрелся на ура. Михалыч, пока мы сидели в бане, сходил домой, притащил блокнот, толщиной сантиметра два, распахнул на первой странице, поставил жирную единицу в римском стиле. Обвел нас хитро прищуренным взглядом, промолвил.

— Для начала давайте определимся, что будем брать в первую очередь, а что во вторую и третью.

И понеслось, предложения в основном приходили от Петра, мы только так, поддакивали, слегка подсказывая. Когда первый порыв прошел, стали есть и пить, греться в бане, неспешно записывать вновь пришедшие на ум идеи. Иногда бывший прораб срывался с полка, забегал в предбанник, вписывал новый пункт, словно от скорости его занесения на бумагу зависело, выдадут нам этот товар или нет. Михалыч все реже ходил покурить, и все больше нависал над списком, барабаня ручкой по столу. Когда дело дошло до определения маршрута, к нашему разочарованию карты не нашлось, а ехать ко мне, искать, очень не хотелось. Тем более Петр, по долгу своей прошлой работы, прекрасно знал расположение большинства магазинов. Те, что он назвал, за день не объедешь, а там уже и остальные по карте найдем. В конечном итоге засиделись мы до часу ночи, хозяйка бани дважды приходила проверить, как мы, Михалыч ее ласково выпроваживал. Петра ближе к двенадцать резко срубило, и его понесло на лирику, не сопливо-депрессивную, типа, мир подох, и мы за ним. А обычную, пьяную, про машины, девок, пиво, работу… и так далее. Когда он начал заваливаться на лавку с твердым желанием поспать, мы с Михалычем подцепили его под руки и уволокли в избу, где все было подготовлено для уставшего гостя. Меня же Михалыч подвез к самому дому, покурили возле крыльца, он в затяг, а я пассивно. Договорились встретиться завтра утром около дома Ивана, часов в девять. Не звери же, надо дать человеку выспаться.

Уснул я моментально, как говорится, голова еще не коснулась подушки.

Утром к гаражам, где хозяйничал Иван, я пришел первым. Солнце отчаянно пыталось прорваться через серую пелену облаков, но пока безрезультатно. Протерев влажную скамейку ладонью, уселся, кот выбежал откуда-то из-за угла, морда сосредоточенная и какая-то хмурая. Вот же я слово не хорошее, вчера совсем про него забыл.

— Просто Братан, но ты парень взрослый и куда более самостоятельный, чем я, — кот пробежал мимо, запрыгнул на край скамейки и отвернулся в другую сторону. Обиделся.

Поставил рюкзак, вытянул ноги, будем ждать, благо дождя еще нет, а от ветра меня защищает здание справа. Рассматривать особо нечего — стены, грязь, небо и только плакат из Советского прошлого, невнятным пятном вырывался из общей картины. Я пригляделся, обгорелая спичка на первом плане, позади — разгорающиеся поле, дальше виднеются крыши домов, и над всем этим надпись. Что конкретно хотели донести до нас авторы плаката я так и не смог прочесть, слова выгорели на солнце, остались только невнятные контуры. Подходить и вчитываться было лень, да и не так сильно хотелось знать. Когда подъехала наша "нива", я все же разобрал одно из слов — "будь". Буду, а куда я денусь.

Поздоровались. Cморщился, когда Петр дыхнул перегаром.

— Давно ждешь?

— Минут пятнадцать.

— Нормально. Ивана не видел?

— Вроде, оттуда высовывался, — я указал на крайнюю дверь слева.

— Грузитесь, — если бы не перегар, то и не скажешь, что вчера злоупотреблял.

Мы с котом уселись, Михалыч остался курить на свежем воздухе, командир вернулся минут через пять. Выехали.