Мертвые львы

— Рад слышать. В общем, даже если вы не из Министерства энергетики, то все равно наверняка знаете, что ваше правительство стремится, скажем так, к взаимовыгодному сотрудничеству в сфере поставок энергоносителей, а моя компания способна удовлетворить потребности вашей страны. Не в полном объеме, разумеется, — с напускным смущением добавил он. — Но мы готовы создать значительный резерв. На случай, если возникнут перебои с другими поставщиками.

Он говорил свободно, с заметным акцентом — нарочитым, по мнению Луизы. Глубокий голос с манящей хрипотцой наверняка служил неплохим подспорьем в ведении любых переговоров.

— И, принимая во внимание очевидную деликатность ситуации, мы все заинтересованы в том, чтобы переговоры прошли без сучка без задоринки.

Его губы шевелились, выталкивая слова, которые, будто заводные игрушки, маршировали по огромному ковру.

— Конечно, — сказала Луиза.

— Я хочу туда пойти. Сегодня.

— Туда?

— В «Иглу», — пояснил он. — Кажется, так называется здание?

— Да. Оно называется «Игла».

— Из-за мачты, — добавил Маркус.

Пашкин вежливо посмотрел на него, понял, что Маркусу больше нечего сказать, и перевел взгляд на Луизу.

— Я хочу осмотреть помещение. Пройтись по нему. — Он указательным пальцем коснулся пуговицы у ворота рубашки. — Чтобы привыкнуть к обстановке и на встрече чувствовать себя комфортнее.

— Дайте нам пять минут, — сказала Луиза. — Мне нужно кое-куда позвонить.

После разговора с Ривером Лэм задумался, а лицо его приняло выражение, которое Кэтрин Стэндиш называла зловещим, — то есть он размышлял не о том, чего бы такого съесть или выпить. Потом он взглянул на часы, вздохнул, встал, покряхтел, поднял с пола рубашку, скомкал ее и прошел по лестничной площадке к кабинету Кэтрин.

— У тебя пакет найдется?

Она посмотрела на него, моргнула.

Он помахал рубашкой:

— Эй, ты меня слышишь?

— Возьми вон там. — Она кивнула на вешалку, где болталась холщовая сумка.

Лэм запустил руку в сумку, вытащил оттуда полдесятка пластиковых пакетов и сунул рубашку в один. Остальные упали на пол. Лэм направился к двери.

— Рановато ты домой собрался, — сказала она.

Не оборачиваясь, Лэм помахал пакетом над головой:

— Постирушки.

И ушел вниз по лестнице.

Кэтрин долго смотрела ему вслед, потом покачала головой и вернулась к работе.

Перед ней рассыпались обрывки жизней, кусочки биографий, добытые на онлайновых ресурсах и из официальных баз данных: УНТС, АЛТС, НСС[23] и тому подобное. Как будто ешь алфавитный суп вилкой.

Рэймонд Хедли, 62 года, восемнадцать лет прослужил пилотом «Бритиш эйруэйз», а теперь принимал участие в работе органов местного самоуправления и ратовал за охрану окружающей среды, что не помешало ему приобрести в личную собственность небольшой самолет.

Дункан Троппер, 63 года, юрист; прежде работал в крупной лондонской юридической фирме, а теперь пару дней в неделю ходил на службу в адвокатскую контору в Бурфорде.

Энн Сэлмон, 60 лет, преподаватель экономики в Уорикском университете.

Стивен Баттерфилд, 67 лет, возглавлял небольшое издательство «Лайтхаус», специализировавшееся на исторической литературе левацкого толка, а потом продал его одному из гигантов издательского бизнеса, за очень неплохие деньги.

Мег Баттерфилд, жена Стивена, 59 лет, совладелица бутика женской одежды.

Эндрю Барнет, 66 лет, госслужащий, до выхода на пенсию занимал какую-то должность в Министерстве транспорта — в данном случае, к немалому удивлению Кэтрин, это действительно означало, что он занимал какую-то должность в Министерстве транспорта.

И прочие, и прочие, и прочие. Кто-то из Управления по финансовому регулированию; два телепродюсера (один из Би-би-си, второй — сам по себе); химик из Портон-Дауна[24]; художники-оформители; учителя; врачи; журналист; бывшие бизнесмены (строительство, табачная продукция, реклама, прохладительные напитки) — в общем, профессиональные люди, сочетающие состоявшиеся карьеры с тихой жизнью в котсуолдской деревушке Апшот; тихую жизнь такого рода может обеспечить только состоявшаяся карьера. Многие вышли на пенсию досрочно. Почти у всех были дети. Все водили машины.

И, напомнила себе Кэтрин, все это была не ее забота и уж тем более не ее работа; а в ее работе главным было — печься о своей заботе. Но ей, в общем-то, недоставало Ривера Картрайта. И она очень надеялась, что он вернется невредимым. Живым.

«В Котсуолдс, а не в чертов Гильменд».

Что было чистой правдой, равно как и то, что Лэм сделал Ривера жертвенным агнцем, чтобы узнать, что произойдет дальше. А учитывая то, что до этого произошло убийство, не было никаких гарантий, что поездка Ривера в деревню будет сплошной идиллией.

Она снова взглянула на биографию Стивена Баттерфилда. Издательство исторической литературы левацкого толка — слишком очевидно или в самый раз?