Мертвые могут танцевать: Путеводитель на конец света

Я все еще торчал в Бухаре. На улице стояла жара. Деньги мои кончались, а на Родине бушевал дефолт. Жить даже ради самой высокой цели на свете было все равно бессмысленно. А жить ради маленькой цели было противно.

Рига, столица Латвии

1

В Петербург с визитом приехал модный французский писатель Фредерик Бегбедер. Осветить событие поручили моей знакомой телевизионной режиссерше. Она французского модника не читала, но знала, что читал я. Режиссерша позвонила, попросила ей помочь. Я согласился.

Снимать звезду договорились в гостинице. Часам к семи вечера съемочная бригада подъехала к отелю. Бегбедер спустился и предложил пообщаться в гостиничном ресторане. Рубашка, в которую он был одет, поражала воображение.

Телевизионщики задали писателю пару вопросов, записали ответы и, чтобы зря не тратить пленку, выключили камеру. Им было безразлично, что именно он ответит: в сюжете французскую речь все равно будет не слышно, а в переводе они смогут сказать за него то, что подходит по смыслу. Француз об этих нюансах не знал и продолжал кривляться еще минут сорок.

Совсем вечером в клубе «Полиглот» для Бегбедера устраивалась вечеринка. Из ресторана мы двинулись в клуб. Бегбедер сказал, что поедет с нами, и попросил немного подождать: он должен переодеться в вечернюю рубашку. В клубе было тесно. Все пили вино «Божоле-Нуво», потому что спонсором вечеринки выступила французская алкогольная компания.

Сразу, как только мы приехали, Бегбедер на минутку исчез, а появился уже с двумя ослепительными проститутками. Девицы были русскими, но Бегбедер уверял, что он познакомился с ними еще в прошлом году, в Париже, на дне рождения Лари Флинта. Проститутки не очень понимали, куда попали, выглядели испуганными и по-русски спрашивали у Бегбедера, поедут ли они сегодня в дорогущий ресторан «Акварель»?

Писатель орал иногда, перекрикивая музыку:

– Водка-фор-эврррибади!

Или так:

– Оргия! Лет’с старт оргия!

Потом проститутки все-таки увезли его. Может быть, им даже удалось доехать до «Акварели».

2

А я встретил на вечеринке в «Полиглоте» знакомую. Девушку звали Марта. Недавно она продала квартиру в СПб и уехала жить в Прибалтику. По слухам, отлично устроилась.

Я сказал:

– Привет! Сто лет тебя не видел.

Марта щекой коснулась моей щеки и сказала:

– Привет-привет!

Она спросила:

– Что ты пьешь?

– «Божоле». Тут больше ничего нет.

– С Бегбедером уже поболтал?

– Зачем это мне с ним болтать?

– Представляешь, он подарил мне свою книжку!

– Только не говори, что ты станешь ее читать.

– Ну, не стану. Все равно приятно. У него смешные книжки?

– Нет.

– Нет? Жалко. Расскажи о себе. Как ты?

– Ничего.

– Все ездишь? Не надоело?

– А чем мне еще заниматься?

И Марта, и я родились в Петербурге. При этом познакомились мы с ней в Гоа (Индия), а виделись последний раз год назад в Амстердаме.

– Куда ездил теперь?

– Тебе это интересно?

– Не очень. Но ты все равно расскажи.

– Две недели назад был в Хорватии.

– Там тепло?

– Еще как!

– Понравилось? Расскажи, что именно тебе понравилось в Хорватии?

(В Хорватию я ездил ровно перед Рождеством. Дома лежал грязный снег, а там было тепло и пахло апельсинами. Мне уже давно не было так хорошо. Крошечная страна. Крошечное средиземноморское счастье. Я провел в Хорватии всего две недели, и этого хватило, чтобы я забыл, каков он, мой собственный город.

Потом я прилетел домой, вышел из здания Пулково-2. Снаружи бродили люди с лицами собак. Снаружи простиралась слякоть и грязь. Вечная грязь и слякоть – особенно в глазах у людей. Самое мерзкое в любой поездке – это приехать домой и опять стать русским в толпе русских.)

Мы помолчали. Марта взяла себе еще бокальчик вина. Она спросила:

– В Ригу не собираешься?

– Хорошо там?

– Да уж лучше, чем здесь. Там Европа.

– Европа?

– Конечно Европа! Обращаясь ко мне, не забудь добавлять слово «мисс», понял?

– Понял… мисс. Там действительно хорошо?

– Там отлично!

– Где ты там живешь?

– Я купила дом в самом центре города. В этом доме есть привидения.

– Привидения?

– Дом очень старый. Раньше в нем был монастырь. Говорят, семьсот лет назад два монаха попросили замуровать их в стену. Когда они умерли, стену просто заложили и скелеты до сих пор находятся где-то внутри. Представляешь?

(Жить так, как я живу, невозможно, невыносимо, нет больше сил терпеть и, главное, незачем.