Мертвые молчат

Более близкий осмотр, который я начал, добравшись до длинной оживленной главной улицы, показал мне, что это город богатых людей. “Роллс-ройсы”, “бентли”, “кадиллаки” и “мерседесы” загромождали автостоянки. В машинах сидели откормленные, хорошо одетые мужчины и, нетерпеливо барабаня пальцами по рулям, ожидали занята покупками жен, другие расположились в кафе и дерзко пялили глаза на красоток, демонстрировавших свои прелести с не меньшей дерзостью.

Про себя я заметил, что Берни этот город понравился бы. У меня по первому впечатлению он также не вызвал неприязни.

Заметив на одной из стоянок свободное место, я поставил там “бьюик”, заглушил двигатель и вышел. Жмурясь от солнца, я пересек дорогу, чтобы спросить в магазине, как добраться на Линкольн-драйв, где жил Дон Брэдли:

Продавец ответил таким тоном, будто облагодетельствовал меня. Казалось, его проницательный взгляд без труда заглянул ко мне в бумажник и пересчитал его содержимое. По выражению его лица я заключил, что он остался о нем невысокого мнения, и, очевидно, мое посещение магазина не доставило ему удовольствия.

Когда я выходил, навстречу мне проплыла высокая девица в купальнике с открытой спиной, в соломенной шляпе диаметром с колесо грузовика и солнечных очках сверхъестественных размеров. На запястье у нее красовался браслет с бриллиантами, который явно обошелся какому-то простофиле в целое состояние.

Продавец встретил ее с такой почтительностью, на которую могут рассчитывать, пожалуй, только члены королевских фамилий. В Тампа-Сити деньги говорили сами за себя.

Я вернулся к своей машине. На нее облокотился полицейский, которого сзади можно было принять за Примо Карнера. Когда я приблизился, он флегматично уставился на меня холодным, недружелюбным взглядом.

– Это твоя? – Он кивнул на машину так, будто замечать ее было ниже его достоинства.

– Моя, – коротко ответил я.

Чтобы понять, что он раздражен, не нужно было быть психологом, но я не знал, чем вызвано его раздражение.

– Ты находишься в Тампа-Сити, – произнес он, чеканя каждое слово. – У нас принято ставить автомобили аккуратно. У тебя задние колеса за белой чертой.

Я оглянулся на сверкающий “роллс-ройс”, стоявший сзади моей машины. Левые его колеса залезали за белую черту на добрых три фута. Но все-таки это был “роллс-ройс” последней модели, а не старенький “бьюик”.

– Виноват. Я новичок в городе.

Полицейский протянул руку, которую в сумерках можно было бы спутать с гроздью бананов.

– Права!

Я дал ему права. Он рассматривал их с таким видом, будто не был уверен в правильности орфографии отдельных слов, затем расстегнул кожаный планшет, набитый бланками квитанций, и начал старательно писать.

– Надолго прибыл? – прорычал он, не глядя на меня.

– Не думаю. Сомневаюсь, что я смогу себе это позволить. Он пропустил мой намек мимо ушей, вырвал листок, который заполнял, и сунул его мне.

– Пять долларов.

Не моргнув глазом, я протянул ему пятерку и забрал квитанцию за штраф. Крид меня предупредил, а Файетт оплачивал расходы – стоило ли после этого вступать в пререкания?

Полицейский, по-видимому, остался удивлен моим беспрекословным подчинением.

– В следующий раз будь внимательнее.

– Я собираюсь приобрести уровень с отвесом и по нему выверять машину, когда буду ее оставлять в следующий раз.

Послюнявив огрызок карандаша, полицейский записал номер “бьюика”. Тепла в его глазах было не больше, чем в айсберге. Я понял, что в будущем он будет за мной присматривать.

Я влез в машину.

– Мне можно ехать?

Окинув меня на прощание долгим суровым взглядом, он отошел. Со спины этот полицейский напоминал невысокую гору, у которой неожиданно выросли ноги. Для того, чтобы переломать мне ребра, ему достаточно было слегка шевельнуть локтем.

Я выехал со стоянки, чувствуя, что несколько вспотел, хотя было не жарко. “Если подобные происшествия обещают повторяться часто, – подумал я, – надолго нервов у меня не хватит”.

Линкольн– драйв находилась в бедной части Тампа-Сити. Это означало, что дома там были меньше и не стояли на паре акров огороженной частной земли, как девяносто девять процентов домов в городе. Как бы стыдясь самих себя, здания прятались за посаженными по обеим сторонам деревьями, но лично я предпочел бы жить именно на такой улице.

Высокий, полный, солидно выглядевший человек возился в саду возле дома № 24, окапывая на клумбе великолепный душистый горошек. Даже специалист мог бы гордиться, вырастив такие цветы. Я догадался, что это и есть Брэдли. Когда я свернул на обочину, он бросил быстрый взгляд в мою сторону.

Каждая черточка выдавала в нем полицейского, но отнюдь не плохого полицейского. Слегка насмешливое выражение, не сходившее с его полного, обветренного лица, хорошо гармонировало с живыми и внимательными голубыми глазами. Растрепанные усы, загорелая лысина и агрессивный подбородок усиливали ощущение прочности, исходившее от его фигуры.

Я вылез из машины, и он направился навстречу мне по садовой тропинке.

– Капитан Брэдли? – спросил я, опершись о калитку.

– Он самый, заходите.