Мертвые не лгут

– Что-то в этом роде. А если серьезно: вы уверены, что с вами все в порядке? Если устали и хотите отдохнуть, мы можем постоять.

– Я в порядке.

Я постарался, чтобы мой ответ прозвучал как можно убедительнее. Но ходьба по болоту изматывала. Заболели мышцы ног, захотелось хотя бы на несколько минут поставить на землю сумку-холодильник. Но я ни за что бы это не признал, даже если бы у нас было больше времени.

– Так вы работали врачом? Что заставило вас изменить профессию? – спросила Рэйчел.

В эту тему мне вовсе не хотелось вдаваться.

– Долгая история. Скажем так: я почувствовал, что в этом деле смогу приносить больше пользы.

– Ладно, намек поняла. Могу я, по крайней мере, спросить, каким образом вы потеряли селезенку? Автомобильная авария или что-то другое?

Об этом мне тоже не хотелось говорить. Но если не отвечать ни на один ее вопрос, Рэйчел заподозрит меня в высокомерии. Этого я тоже не хотел и стал прикидывать, как бы преподнести дело менее драматично, а затем решил, что лучше сказать, как было.

– Меня ударили ножом.

Выражение лица Рэйчел сразу изменилось.

– Боже, вы серьезно?

Ее по-настоящему потрясло то, что она услышала. Я не собирался описывать подробности, но неожиданно для себя стал рассказывать о Грейс Стрэчан. О бойне на маленьком острове из Внешних Гебрид. И как она меня самого чуть не зарезала на пороге собственного дома в Лондоне. Рэйчел, слушая, хмурилась все сильнее.

– Вот так объявилась и пырнула вас ножом? – воскликнула она, когда я закончил. – Ну, и стерва!

Я собирался объяснить, что Грейс душевнобольная, что она сама жертва насилия, но решил, что не стоит, и бросил:

– Можно сказать и так.

– Что с ней сейчас? Она в тюрьме?

– Нет. Ее не поймали.

– Вы хотите сказать, она на свободе?

– Полиция считает, что она, скорее всего, умерла. – Это был не тот предмет, который мне приятно было обсуждать. – Расскажите о себе. Не похоже, чтобы вы были из здешних.

– Я из Бристоля, а до того, как приехала сюда, жила в Австралии.

– И что там делали? – заинтересовался я.

Рэйчел пренебрежительно пожала плечами.

– Я морской биолог. Выясняла, насколько загрязнение пластиковыми отходами влияет на Большой Барьерный риф. А теперь у меня что-то вроде нелимитированного творческого отпуска.

Я немного задержался, освободить ногу из путаницы болотной травы.

– Должно быть, большая перемена переехать сюда.

– Не больше, чем превратиться из врача в судебного антрополога, – возразила Рэйчел. – В Бэкуотерсе не так плохо. Мне нравится тишина и покой, и с точки зрения морского биолога здесь очень даже интересно. Хотя нет той экзотики, как на рифе. И я покривила бы душой, если бы не сказала, что скучаю по солнцу. Но в этом месте что-то есть. Экосистемы такие же сложные, как на рифе, только…

– Грязнее? – предположил я.

Рэйчел улыбнулась. Первый раз при мне. И улыбка осветила ее лицо.

– Определенно. Различия между пресноводной и соленой экологиями поразительны. Речь не только о крабах и моллюсках. К нам почти до самого дома из устья приходят тюлени. Слышали их ночью?

Я не мог припомнить, чтобы что-то слышал с тех пор, как добрался до кровати.

– Не припомню.

– Обязательно бы запомнили, если бы услышали. Невероятные скандалисты – орут, как пьяные лабрадоры. А еще есть угри.

– Угри…

Она удивленно покосилась на меня.

– Знаю, о них плохо пишут. Но это уникальные создания, просто мы о них мало знаем. Слышали, угри плывут в Саргассово море метать икру?

Я старался понять по ее лицу, серьезно она говорит или нет.

– Сущая правда, – заторопилась она. – Любой угорь, который может встретиться здесь, появился на свет в Саргассовом море в Северной Атлантике. Вылупившись, мальки расплываются по всей планете. Живут в устьях с пресной водой, пока не становятся половозрелыми, после чего плывут в Саргассово море, чтобы цикл повторился. Удивительные создания, но благодаря чрезмерному лову их существование под угрозой. Популяция сократилась на девяносто пять процентов, и никому нет дела…

Рэйчел смущенно пожала плечами.

– Видите, что получается, если меня завести: болтаю о чем попало. Господи, угри, ремонт своими руками. Настоящая гедонистка.

– Так вы сегодня наблюдали за угрями? – Я невольно постарался избавиться от недавно виденной картины: череп Лео Уиллерса и удирающий с его останков угорь.

– Нет. Захотелось пройтись, и решила пособирать съестного. – Она открыла сумку и показала несколько полосок каких-то мокрых, блестящих растений. – Для критмума рановато, но найти можно, если знать, где искать. Здесь есть все виды морских овощей, а также моллюски, ракообразные, крабы… Характерная черта Бэкуотерс – голодать здесь не придется.

Рэйчел остановилась и огляделась.

– Я что-то разговорилась. Больше не стану вас утомлять. Мы пришли.

Меня настолько поглотила беседа с ней, что я не заметил, где мы оказались. Чуть впереди из протоки, подобно обнаженным ребрам грудной клетки, возвышался остов догнивающей старой лодки. Перед ней торчал шишковатый ствол ивы, и ее мертвые ветви безжизненно склонились к воде.

– Вы это место имели в виду? – спросила Рэйчел.

Я кивнул.