Мертвые не лгут

– Кэсси? Оправится. Ветеринару пришлось ее вырубить, чтобы зашить порезы, и ее тоже оставили на ночь. – Рэйчел вышла на большую площадку посреди кухни. – Да, пока не забыла: ваша машина готова. Джемми поменял свечи.

– Когда? – При том, что случилось, я удивился, что у него нашлось на это время.

– Сегодня после того, как вернулся из больницы. Честно говоря, я думаю, он обрадовался, что нашлось занятие.

Казалось бы, добрая новость, но я не ощутил должной радости. Моя поездка затянулась, но больше не было причин оставаться в Бэкуотерсе.

– Что будете пить? Чай, кофе или что-нибудь покрепче?

– М-м-м? Кофе будет в самый раз.

– Вы ели? Могу сделать вам сэндвич, – предложила Рэйчел. У меня с утра не было маковой росинки во рту, и напоминание заставило вспомнить о пустом желудке. Рэйчел улыбнулась в ответ на мои колебания. – Принимаю вашу неуверенность за согласие.

Я сел на стул на площадке. На противоположной стене висела фотография Эммы Траск с Фэй и Джемми на фоне «Лондонского глаза». Фэй и Джемми выглядели намного младше, чем теперь. Дети смеялись. Джемми смотрел на мачеху, а та глядела в объектив. Обычный кадр, но улыбка Эммы казалась такой же неестественной, как на автопортрете в эллинге.

Рэйчел хлопотала, наполняя чайник и доставая из холодильника еду. Чувствовалось, что ей не по себе. Внезапно она прекратила нарезать хлеб и положила нож.

– Я хочу вас кое о чем спросить. Эндрю сказал, что тот, которого вы сегодня нашли, – мужчина. Это правда?

– Правда.

– Определенно не Эмма.

– Определенно не она.

Рэйчел облегченно вздохнула, и в ее плечах больше не чувствовалось прежней скованности.

– Простите, не хочу ставить вас в неприятное положение, но что, черт возьми, происходит? Обнаружен уже второй труп.

– Не знаю, – ответил я, и это было тоже правдой.

Рэйчел кивнула и грустно улыбнулась.

– К черту! Буду пить вино. Поддержите? Невежливо не составить мне компанию.

Я подумал об антибиотиках, но только на секунду.

– Терпеть не могу быть невежливым.

Она звонко рассмеялась, словно избавилась от давившего на нее гнета. Я разлил вино, а Рэйчел намазала масло на хлеб. Мы чокнулись.

– То, что надо, – она поставила стакан на гранитный пол и стала доделывать сэндвичи. – Так вы возвращаетесь в Лондон?

– Собираюсь.

– Но ведь вы еще не закончили работать с полицией. Я имею в виду здесь.

– Скорее в Челмсфорде. Не закончил.

– Если хотите, можете остаться в эллинге, – Рэйчел сделала вид, что все ее внимание поглощают сэндвичи.

Предложение было настолько неожиданным, что я не сообразил, что ответить.

– Право, не знаю…

– Естественно! – взорвалась она. – Не сомневаюсь, вы рветесь скорее попасть домой. – Я только подумала, что это сэкономит вам время. Какой смысл тратить его, чтобы проделать весь этот путь?

Никакого. Я прикинул, почему мне не стоит принимать ее предложение, и не самым малым аргументом было то, что скажут на это Ланди и Кларк. Но мы прошли ту стадию, когда это что-либо значило. А здравый смысл подсказывал, что мне логичнее находиться рядом с местом преступления. Я понимал, что подвожу базу под решение, которое уже принял. Но все доводы померкли, когда я увидел, как у Рэйчел дернулся в горле ком.

– Считаете, что это будет правильно?

– Конечно. Почему бы нет? – Ее лицо озарила мимолетная улыбка, и у меня сдавило в груди. Она тем временем занялась раскладыванием сэндвичей на тарелках. – Расскажите мне о себе. По тому, что во время болезни вы не просили меня никому позвонить, я сделала вывод, что вы не женаты. Расстались? Развелись?

Я почувствовал, что разговор заведет нас слишком далеко.

– Вдовец. Несколько лет назад жена и дочь погибли в автомобильной катастрофе.

Мой голос был лишен эмоций. Время лечит старые раны, и слова потеряли свою остроту. У Рэйчел от удивления округлились глаза, и она накрыла мою руку ладонью.

– Простите. – В ее тоне было сочувствие, но ни капли замешательства или смущения, как можно было ожидать. Через мгновение она убрала и безвольно уронила руку. – Сколько лет было вашей дочери?

– Шесть. Ее звали Алисой, – я улыбнулся.

– Милое имя.

Мы тоже так считали. Я кивнул, внезапно не доверяя голосу. Лицо Рэйчел смягчилось.

– Поэтому вы так упорствуете?

– С вами нет.

– Я имею в виду работу. Она для вас не просто дело?

– Не просто дело, – признался я.

Повисло молчание, но не такое, от которого становится неловко. Рэйчел подвинула мне тарелку с сэндвичами и улыбнулась.

– Вы должны поесть.

Небо за окнами продолжало темнеть, от чего в помещении сгущался уютный полумрак. Рэйчел выглядела моложе, раскрепощеннее, и я подумал, что дело не только в освещении.

Она подняла глаза и перехватила мой взгдяд.

– Что?

– Ничего. Просто думаю о вас. Вы планируете остаться здесь или вернуться в Австралию?

Я совершил промах, задав этот вопрос. Рэйчел положила сэндвич.

– Не знаю. Даже до исчезновения Эммы я стояла на распутье. Только что порвала длившуюся семь лет связь. Он биолог-маринист и мой шеф, что осложняло отношения.

– Что случилось?

– Обычная история. Двадцатидвухлетняя выпускница института, которая лучше смотрелась в бикини.