Мертвые не лгут

Насколько я знал, полиция не объявляла о второй находке. Утечка информации всегда возможна, но в данном случае надежной гарантией пресечения огласки служила удаленность местности.

Но водитель сэра Стивена явно что-то знал. Он пожал плечами и затянулся сигаретой.

– Как вам угодно. Я ничего у вас не выпытываю, только хочу подчеркнуть, что кое-что слышал.

– И что же именно?

– Если вы мне ничего не рассказываете, зачем мне вам что-то рассказывать?

Он улыбнулся, словно нашей общей шутке, но глаза среди смешливых морщинок оставались проницательными и настороженными. Он выпустил струйку дыма в сторону от меня.

– Так, треплюсь. Все, что мне известно: вчера объявилось еще одно тело. Одна из привилегий моей работы. Меня считают предметом мебели, забывая, что у меня есть тоже пара ушей.

Следовательно, кто-то сообщил о находке его работодателю, а он услышал. Интересно, информация поступила официально или в качестве любезности высокопоставленных друзей сэра Стивена?

Я промолчал, стягивая с себя испорченный комбинезон.

– Он всегда был таким.

Я поднял голову, стараясь разгадать, что бы значили его слова.

– Сын старика. – Шофер улыбнулся сквозь дым. – Из тех идиотов, котрым всегда чего-то не хватает.

От ответа я был избавлен и, кидая комбинезон в корзину, кивнул на дом.

– Ваш босс как будто закончил дела.

Он подобрался и бросил взгляд на приближающуюся группу хозяина и юристов – их разговор с Кларк продолжался недолго. Шофер без торопливости собрался, окурок исчез, словно по волшебству.

Не желая иметь ни с кем из них больше дел, я повернулся и пошел прочь.

Глава 18

Было за шесть, когда я кончил работу в морге. Потрудился бы еще, но помнил о приглашении на ужин к Траску и хотел успеть заскочить в эллинг переодеться. В любом случае здесь больше почти ничего не мог сделать. День я провел, извлекая кости из моющего раствора и очистив, раскладывая в нужном порядке сушиться. Освобожденные от мягких тканей кости стали сливочно-белыми и гладкими – от изящного изгиба ребер до замысловатых дисков позвоночника. Получилось человеческое существо, сведенное до элементарной механической основы, – биологический макет, не имеющий ничего общего с индивидуумом, которым некогда был. Но совершенно необходимый и, по-моему, гораздо менее унизительный, чем действие, оборвавшее жизнь этого лица.

Если повезет, он расскажет мне больше о том, кем раньше был.

С практикой собирать скелеты стало проще – будто складывать головоломку, где элементы как будто знакомые, но всегда разные. Если не считать черепа, данный костяк оказался в хорошем состоянии. Не только никаких насильственных повреждений, но даже старых травм и признаков деградации вследствие болезней или возрастных факторов. Самым примечательным в нем было то, насколько он непримечателен.

Если бы позволяло время, я бы выдержал паузу, позволяя костям устояться, и лишь потом приступил к изучению. Но до того, как писать отчет, я к ним еще вернусь. Но уже сейчас картина начала складываться. Под негромкий аккомпанемент вентилятора вытяжного шкафа злость на сэра Стивена испарилась, и я погрузился в дело – то, что много раз выполнял прежде. Занятие требовало усидчивости и вдумчивости, и, когда телефон возвестил, что меня вызывает Ланди, я удивился, насколько быстро пролетел день. Оставив запах химикатов и вареного мяса в смотровой, я пошел разговаривать в другую комнату. Инспектор начал с извинений:

– Я не должен был подставлять вас сэру Стивену. Надеялся вытянуть информацию из первоисточника и не мог предположить, что он напустится и на вас.

– Бывало и похуже, – успокоил я его. – Но меня удивило, что он не поленился выяснять, кто я таков.

– Такие, как он, ничего не пускают на самотек. Не побоюсь предположить, что он знает, что каждый из нас съел на завтрак. Включая шефа.

– Ну, и как все прошло? – спросил я, вспомнив выражение лица Кларк, когда она шла к сэру Стивену.

– Я бы назвал победой. Дипломатия не из сильных ее сторон, но адвокаты сэра Стивена не могли возразить против фактов.

По дороге от дома Лео Уиллерса в морг я раздумывал о случившемся. Как ни посмотреть, отношение сэра Стивена показалось мне странным. Не отсутствием проявления чувств – люди по-разному выражают горе и далеко не все напоказ. Но настойчивость, с которой он утверждал, что его сын умер, походила на дикий каприз. Я знавал людей, которые не хотели верить в смерть близкого человека, но наоборот – никогда.

– Как вы считаете, почему он с таким упорством настаивает, что найденное тело принадлежит его сыну? Он же понимает, что анализ ДНК расставит все по местам. Какой смысл спорить?

Ланди горестно вздохнул в трубку.

– Возможно, принимает желаемое за действительное. Прекрасно сознает, если тело не Лео, сын превращается из самоубийцы в убийцу. В этом случае все обстоит не так, как с Эммой Дерби: у нас на руках труп и прямо указывающие на Лео Уиллерса улики, что губительно для репутации семьи. И сэр Стивен скорее признает, что его сын умер, чем совершил преступление.