Мертвые не разговаривают (СИ)

Сиплое дыхание вырвалось с напором, оросив лицо Андрея влажным облаком. Он отпрянул, врезался спиной в дверь. Кожа засвербела. Вонь сделалась почти невыносимой. На него навалилось нечто горячее и влажное. Под ребра впились острые иглы боли. Андрей почувствовал, как его ноги поднимаются над полом. Он перехватил руки, корявыми иглами пронзающие его тело, попытался отбросить их от себя. Но силы явно не равны. Ударить тварь в голову…

С его губ сорвался короткий стон.

Он бил. Бил изо всех сил, но удары тонули в полнейшем безразличии напавшей твари. Точно молотишь по только что освежеванной туше.

Дыхание со свистом вырывалось из горла. Боль ползла от ребер и глубже. Разгораясь в животе, растекалась по венам.

Склизкая тварь шумно вздохнула, а потом с легкостью перебросила Андрея через себя. Мгновение полета – и болезненный удар спиной о жесткий пол. Воздух покинул легкие, в груди взорвалась небольшая граната, разворотив все внутренности. Андрей попытался перевернуться набок, но его отбросило обратно. Тварь прижала его к полу, задышала шумно и быстро. Ее пальцы с острыми ногтями коснулись его лица, потянулись к глазам.

Андрей не выдержал и закричал.

Глава 2. Петля Мёбиуса.

Он очнулся от собственного крика и не сразу понял, где находится. Расфокусированный взгляд шарил по предметам мебели и стенам, но информация сознанием не фиксировалась. На лице еще ощущалось прикосновение влажных пальцев, в глазах стремительно угасала острая боль.

Вокруг яркий свет. Он так и не выключил светильник.

Сон! Это был всего лишь сон!

Андрей коснулся рукой лба – липкая испарина пристала к коже, точно слизь. Слизь, покрывающая тело покойника. Тело самоубийцы, сварившегося заживо и вырвавшего собственные глаза.

Он вскочил на ноги. Чувство брезгливости заполнило сознание. Хотелось сбросить с себя всю одежду. Смыть, счистить с кожи следы кошмарного сна.

Сна… Он уснул прямо в кресле. Отключился столь внезапно, что даже не заметил перехода от реальности к кошмару. Но насколько же этот кошмар был реален!

Андрей тяжело дышал, стоя спиной к зеркальным дверцам шкафа. Тело ныло, будто от сильных побоев. Ни намека на отдых. Повинуясь неосознанному порыву, он развернулся к зеркалу, снял ветровку. Потом расстегнул пуговицы рубахи. Заметил, как еле заметно дрожат руки. Плохой признак – нервы ни к чертям, в таком состоянии за руль садиться нельзя. Голова раскалывалась от глубоко засевшей боли, но Андрей постарался не обращать на нее внимания. Резким движением скинул рубаху. Увиденному он почти не удивился. Красные пятна на левом плече и на груди – следы ожогов. Ожогов, полученных им во сне. Как такое может быть?

Пальцами он коснулся пятен. Немного побаливают, но не сильнее, чем после чрезмерной солнечной ванны.

Самовнушение? Возможно ли?

Пятясь, он отступил к так и не разобранной кровати. Сел. Из зеркала на него смотрел худощавый мужчина двадцати пяти лет, с изможденным, сероватым лицом. Серые глаза воспалились, покраснели. Слипшиеся сосульками светло–русые волосы закрывают лоб, падают на глаза.

Красавец, ничего не скажешь. Хорошо еще, что на лице пятен не осталось. И что же теперь, следы от ожогов так и останутся покраснениями, или будет все, как полагается – с водянистыми пузырями?

Андрей криво усмехнулся. Не ночь, а сюжет для мистической истории. Лет пять назад он даже занимался сочинительством: небольшие рассказы и повести, до крупной прозы дело не дошло. Больше развлекался, писал для себя, лишь изредка что‑то показывал друзьям. Но потом прибавилось работы, да и личная жизнь стала занимать много времени. Писательство отошло на дальний план, забылось. И вот теперь, сидя перед зеркалом и прокручивая в голове события минувшей ночи, Андрей чувствовал потребность в том, чтобы излить эмоции на бумаге. Именно на бумаге. Карандашом или ручкой – не важно.

Он не глядя подхватил ветровку, ощупал карманы в поисках мобильника. Без пятнадцати минут восемь. Какая точность. Надо бы привести себя в порядок. Появляться на людях с такой рожей нельзя.

Прихватив полотенце и зубную щетку, он вышел из комнаты. Замер в коридоре. Глупо, но идти в душевую совсем не хочется. Да, он не спит, теперь‑то уже точно. И все же ночной страх глубоко засел в голове.

Андрей подошел к двери в комнату Насти, негромко постучал.

— Кто там? — тут же отозвалась девушка.

— Это я. Ты просила…

— Да–да, спасибо.

Дверь резко отворилась, чуть было не ударив Андрея в лоб.

— Ой, извини… – Настя стояла босая, в шортах и футболке, но выглядела довольно свежей.

— Собирайся, — буркнул Андрей. — Я только умоюсь.

— Давай. Жду тебя.

Андрей кивнул. Разговор и беззаботный вид Настюхи вернули его к реальности. В душевой он пробыл недолго. Умылся, почистил зубы и хоть немного привел волосы в нормальное состояние. Свежесть холодной воды остудила воспаленное сознание. Ночной кошмар начал отступать, хотя нет–нет, а подмывало обернуться, посмотреть: нет ли кого за спиной?