Мертвые не умирают

Жанна, как всегда, выглядела нелепо и стильно одновременно. Такая одежда и такой макияж еще могли бы смотреться издалека, например, на подиуме. Но при ближайшем рассмотрении бросалось в глаза то, что этой женщине, похожей на ворону, с нарисованным лицом и в молодежном черном блестящем костюме, по меньшей мере лет сорок.

Почти такое же впечатление производил и ее муж. Тоже одетый во все черное, он напоминал слегка ободранного, но надменного орла, не снисходящего до беседы с простыми смертными. Войдя в комнату и едва кивнув Ларисе, он сразу же развалился на диване, закинув ногу на ногу и закурив сигарету.

Зато его жена – птичка говорящая – прямо с порога начала чирикать.

– Подумать только, – заявила она, – убить человека на его собственном дне рождения! Я всегда подозревала, что эта связь добром не кончится. Я же говорила, что Зайцева и Серебряков – любовники. На самом деле давно было видно, что они подкапываются к Ирининым денежкам. Вот и выбрали момент. А вы еще оставались, когда обнаружили труп? – спросила она, пронзая глазами Ларису и Орнагын.

И тут же, не обращая никакого внимания на молчание Ларисы и на недоумевающие, раздраженные взгляды казашки, продолжила:

– Мы-то сами гораздо раньше уехали, но я видела, как эта певичка входила в спальню. Крадется, как лисичка, и все время оглядывается по сторонам. А мордочка у самой хитренькая и хищная какая-то. – Жанна скорчила противную рожицу, пытаясь спародировать Алену. – Я тогда подумала, что ей там делать? Вот бесстыдница! Не успела хозяйка за порог, как она тут же заводить шашни с Алешкой! А утром, когда к нам нагрянула милиция с сообщением об убийстве Каменской, я сразу и поняла, чьих рук это дело. Хотя, между нами говоря, Каменская и сама была дамочка еще та. Строила из себя светскую даму. Да только ни породы, ни таланта у нее на это не хватало. Вот и допрыгалась. Вот и дочка у нее какая-то не от мира сего, правда?

Жанна и на этот вопрос не ожидала услышать ответ, однако его получила.

– А ты что здесь делаешь, шакалка? – В дверях стояла разъяренная Наташа, дочь Каменской, а позади нее смущенно выглядывал, блестя очочками, ее интеллигент-муж. – Приехала, думаешь, и тебе перепадет кусок? Не дождешься!

Жанна задохнулась не столько от возмущения, сколько от удивления, однако очень быстро пришла в себя.

– Ага, святоша, вот как ты заговорила, как только мать умерла! – прошипела она.

– Не смей произносить ее имени, ворона ряженая, – не растерялась Наташа.

– Я-то ряженая – могу себе позволить! А у тебя и денег на нормальную одежду нет! Что, завидно, дочка миллионерши? Ходишь в обносках! – В интонациях светской дамы Жанны Свиридовой все больше проглядывала вульгарная базарная хабалка.

– Лучше в обносках, чем блестеть, как елочная игрушка, – парировала Наташа. – В глазах от тебя рябит. Шла бы ты лучше из этого дома подобру-поздорову!

– Он пока еще не твой. Я не к тебе пришла, а с Ириной попрощаться.

– И заодно узнать все новости, да? – продолжала распаляться Наташа. – Кумушка пернатая!

– На себя посмотри, чучело огородное! – взвизгнула Жанна, совершенно не переносившая каких-либо замечаний по поводу своей внешности.

Тут даже Лариса не уловила резкого движения ее руки. Только мелькнули в воздухе длинные, накрашенные черно-синим лаком ногти, и на Наташиной щеке мгновенно появились три красных полосы.

Наташа охнула и тут же залепила обидчице такую пощечину, что та чуть не отлетела к мужу на диван, но все-таки сумела сохранить равновесие и, улучив момент, ловко вцепилась сопернице в волосы.

И началась настоящая потеха. Впрочем, потехой все это можно было назвать, только пребывая в очень циничном настроении.

Но, как бы там ни было, две озверевшие и уже ничего не соображающие женщины кусались, царапались, рвали друг другу волосы. Они делали это подобно диким самкам, не поделившим добычу или самца. И в этот момент ни один мужчина в мире, наверное, не смог бы разнять их. Впрочем, подобные мысли даже и не приходили в голову двум представителям сильного пола, присутствовавшим здесь.

Профессор химии вообще вжал голову в плечи. А Андрей Свиридов повернул голову к Ларисе и тягучим тоном эстетствующего философа произнес:

– Вы не находите, что в современной женщине гораздо больше природного начала, чем в мужчине? Все так называемые продукты цивилизации наложили на нее лишь наносной отпечаток, мгновенно исчезающий в те моменты, когда идет настоящая борьба за выживание и остаются работать лишь инстинкты. И это, наверное, правильно, не правда ли? Ведь…

И тут быстрое движение очнувшейся от меланхоличного равнодушия Орнагын, к счастью, помешало Свиридову закончить свою мысль. А ее большой горб уже трясся между дерущимися.

– Да как вы смеете вести себя подобным образом?! – Громовой голос казашки мгновенно заглушил крики и визги обезумевших женщин.

От неожиданности женщины расцепили руки и даже на секунду совсем умолкли. Было слышно лишь их тяжелое дыхание. Однако напряжение драки было настолько велико, что через минуту их брань возобновилась.

– А как она смеет оскорблять меня? – истерично завизжала Жанна.