Мертвые не умирают

– Ну и пусть, – твердо заявила девушка, не останавливаясь ни на минуту.

– Пусть, – глядя на нее, неожиданно для самого себя согласился Алексей.

Мысль о риске быть застигнутыми врасплох, занимаясь сексом прямо в комнате Каменской, вдруг так возбудила Серебрякова, что он не смог себя больше сдерживать…

– Ты не обиделась, детка? – произнес он, немного отдышавшись.

Он протянул к Алене руку и начал поглаживать ее грудь. Девушка повернула к нему счастливое личико.

– Мне было так хорошо! – восторженно прошептала она и судорожно сжала его в крепких объятиях. – Я люблю тебя.

– Ты – прелесть, – смущенно рассмеялся Серебряков, размышляя о том, скоро ли приедет Ирина и успеют ли они до этого времени привести себя в порядок.

* * *

Ирина появилась в дверях своей гостиной уже вечером. Бандиты, доставившие ее домой, даже не стали проходить в особняк. Просто высадили около дома и укатили, оставив после себя клубы выхлопного газа и страшные воспоминания.

Ирина, не разуваясь, прошла в комнату, из которой днем ее увезли бандиты, и равнодушно упала на диван, уставившись в одну точку. Сил обдумать все, что произошло, у нее не было. Но и не думать совсем она не могла.

А мысли ее катились, как потерпевший крушение поезд: угрожая жизни, всему вокруг и особенно испуганным пассажирам, находящимся внутри.

– Ирина, куда ты пропала? – спросила ее, входя в комнату, как всегда, приветливая Орнагын. И тут же весело добавила, не дожидаясь ответа: – А у нас Маргошка окотилась, представляешь? Прямо у меня на кровати. А я, дура, ее сегодня с утра по всему дому ищу, чтобы покормить. Только сейчас зашла в комнату, а она тут как тут. Всю кровать перепачкала – мамочка!

– Сколько? – безжизненным тоном спросила Ирина.

– Чего сколько? – не поняла Орнагын.

– Ну, котят она сколько принесла? – так же равнодушно уточнила Каменская.

Все-таки персидочка Маргарита всегда была ее любимицей.

– Пять, – с недоумением ответила Орнагын, внимательно рассматривая Каменскую. – Но что случилось, Ира? – наконец испуганно произнесла она. – На тебе же лица нет!

– У живого человека всегда лицо есть, – чуть покачиваясь, возразила Ирина. – Да и у мертвого тоже. Одни рождаются, другие умирают. Какая разница?

– Ах, извини, – ужаснулась Орнагын. – Это ты из-за Толика, да? А я-то, дура, и забыла про него.

– Лучше бы про него и все остальные забыли, – мрачно произнесла Ирина.

Горбунья мягко опустилась рядом с Каменской и ласково стала гладить ее плечо, успокаивающе приговаривая:

– Ну что ты. Ну, успокойся. Не надо так расстраиваться, милая.

И Каменская вдруг не выдержала. Слезы показались у нее на глазах, и, уткнувшись в плечо казашки, она разрыдалась совсем как маленькая девочка, оплакивая свою беспутную жизнь.

– Ну что ты, что? – все повторяла казашка, гладя ее по спине. – Ну, что еще случилось?

– Убийство! – сквозь рыдания прокричала Ирина. – И я была его свидетелем.

– Что?! – ужаснулась Орнагын.

Рыдания возобновились. И, только выплакавшись, Ирина смогла рассказать Орнагын в подробностях, что же все-таки произошло.

И опять после рассказа Ирины в комнате воцарилась тишина. Две взрослые, уже начинавшие стареть женщины сидели, обнявшись, как девчонки, и боялись произнести вслух хотя бы одно слово. А затянувшаяся пауза становилась все более зловещей.

– Что же теперь делать? – прошептала наконец Ирина. – Мне страшно.

– Да, мне тоже, – согласилась Орнагын. – Но главное – никому больше не говорить об этом. Никому. Тебя там не было и ты ничего не видела, поняла?

– Да, – задумчиво покачала головой Каменская. – Но все-таки мне кажется, что теперь обязательно должно случиться что-то плохое.

– Не каркай! – прикрикнула на нее Кандабурова.

Хотя внутренне она и сама сейчас чувствовала, что Каменская права и очень скоро в дом неминуемо должна постучаться беда.

– Ага. Ну вот наконец-то и ты, – услышали они радостный молодой голос.

В гостиную из глубин дома входили Алексей и Алена. И как будто сама молодость, сама жизнь зашла в комнату вместе с ними.

Они шли такие красивые, здоровые, веселые, до краев переполненные счастьем. Они не прикасались друг к другу, но почему-то все равно было видно, что они вместе, и две женщины, обсуждающие что-то на диване в гостиной, вдруг почувствовали себя старыми и ненужными. Они ощутили вдруг, что их время безвозвратно ушло.

Алексей после хорошего секса чувствовал в себе необычайный прилив сил, чего уже довольно давно не наблюдал. Даже сама ситуация встречи двух его любовниц только забавляла. Ему даже хотелось маленького скандала. Хотелось, чтобы эти женщины начали ревновать и устроили перепалку между собой.

Хотелось почувствовать себя значительным, нужным всем. Пусть Ирина покричит, помашет немножко руками. Он сумеет убедить ее, что ему на самом деле нужна только она. В глубине души Алексей любил подобные выяснения отношений, любил ссоры и примирения за взрыв чувств, который придает такую волшебную остроту сексу, следующему сразу вслед за скандалом и примиряющему собой все.