Мертвые не умирают

Карташов достал из кармана рацию и, коротко обрисовав ситуацию и объяснив свое местонахождение, попросил ко всей прочей технике, которая съедется сюда через несколько минут, присовокупить машину «Скорой помощи». Тем временем Хряп зашевелился.

– Куда статуэтку заныкал? – с ходу спросила его Лариса.

Ответом ей было нечленораздельное мычание.

– Ладно, Хряп, сейчас «Скорая» приедет, и увезут тебя в больничку, – попыталась успокоить его Лариса. – Под присмотром конвоиров, конечно же… А пока скажи нам, друг любезный: куда же ты дел статуэтку?

– Ну где же ручки, ну где ваши ручки?! – безбожно фальшивя, пропел Хряп немудреный мотивчик. – Давай поднимем ручки и будем танцевать!

* * *

Орнагын наконец-то могла дать полную волю своему гневу. Огромный горб, как страшный акулий плавник, метался туда-сюда по комнате, и сухие, почти старушечьи ручки крушили все, что попадалось им. С грохотом падали на пол кассеты, и полки трюмо разлетелись на мелкие кусочки вместе со всеми темными надеждами и планами.

Горбунье казалось, что вместе с неодушевленными предметами рушится и вся ее жизнь, а стены, оклеенные выбранными Каменской красно-зелеными обоями, как будто язвительно смеются над ней. Смеются, констатируя, что победа опять досталась этой красивой богатой старой шлюхе, впрочем, уже погребенной.

А горб Орнагын – ее проклятие и ее судьба. И как зов судьбы прозвучала для ее ушей сирена подъезжавшего к особняку милицейского автомобиля.

И тогда Орнагын поняла, что ее песенка спета. На этот раз – до конца. А все благодаря этому детективу в юбке, этой подлой заевшейся стерве, которая как раз первой выходила сейчас из машины. Наверное, им все-таки удалось догнать Хряпа, а он скорее всего не стал благородно брать вину на себя, а продал ее при первом же допросе. Гад!

Иначе милиция не появилась бы здесь так скоро. Однако, как это ни тяжело, ничего не оставалось, как взять себя в руки. Так как делать ноги сейчас, когда менты были уже совсем близко, было поздно.

И Орнагын, наклеив на рот привычную вежливую улыбку, как ни в чем не бывало пошла открывать гостям.

– А-а, Кандабурова Орнагын Абдугалиевна, – обрадованно произнес при виде ее капитан Карташов. – Ну вот и пришло время нам с вами познакомиться. А я-то уж и думал, что не придется никогда.

– В чем дело? – сухо осведомилась казашка, загораживая собой дверь.

– Да так. Разговорчик один есть, – небрежно ответил капитан, продвигаясь в дверь, как будто совершенно не замечая стоящего перед ним препятствия. – Конечно, мне было бы гораздо удобнее поговорить с вами в участке, но раз вы так настаиваете, как не уважить хорошего человека?

– Это вы о чем?

– О том, что сделать предварительное признание вы вполне можете и дома, – с издевкой сказал Карташов и решительно отстранил Кандабурову от двери.

– Ну что вы, что вы, вы не причиняете мне совершенно никаких неудобств, ваши извинения совершенно излишни, – попыталась сохранять спокойствие Орнагын, следуя за Карташовым в гостиную.

За ним протиснулась и Лариса, сразу же присевшая на ставший уже привычным диванчик.

– Вместе с тем я совершенно не понимаю, по какому праву вы врываетесь сюда! – Казашка просто разрывалась от негодования. – Кажется, чем могла, я уже помогла следствию.

Тут ее взгляд зацепился за сидящую молча Ларису Котову.

– Может, хотя бы вы не откажетесь мне объяснить, что происходит? – спросила Орнагын.

– Ну вы же умная женщина, сами все понимаете, – отозвалась Лариса. – Хряп предал вас и рассказал о всех махинациях со статуэткой.

Голос Ларисы звучал так спокойно и убедительно, что Орнагын внезапно сразу поверила ей. Но, поверив, решила бороться до конца.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – четко и раздельно, как заклинание, повторила она. – При чем тут я?

– Ну хватит, – рассердился Карташов. – Что тут с ней тютюшкаться? Не дите малое… Не хочет признаваться, не надо. – Карташов встал посередине комнаты и принял сугубо официальный вид.

– Вы не имеете никакого права, – ненавидяще глядя капитану прямо в глаза, прошипела Орнагын, – у вас нет никаких улик, чтобы обвинять меня в том, в чем вы меня обвиняете.

– Здесь вы ошибаетесь, – успокоил ее Олег. – Потому что в отношении вас у нас – полный комплект. Есть запись вашего телефонного разговора с Хряпом, где вы советуете ему как можно быстрее оказаться подальше отсюда, чтобы, между прочим, избегнуть правосудия… – Карташов погрозил горбунье пальцем и сделал очень серьезное лицо: – Что само по себе уже не очень хорошо. И, наконец, главное – признание самого Хряпа, которое он сделал, находясь уже в машине «Скорой помощи» буквально за пять минут до смерти и где он признался, что совершил убийство Паршина. А что касается Каменской, то он ее не убивал, потому что был в тот момент в ночном клубе, а сделали это вы! Теперь вы нам верите?

– Так Хряп умер? – совершенно потерянно спросила Орнагын, обводя бессмысленным взглядом всю комнату.

– Может, ты оставишь нас одних и подождешь немного? – тихо попросила Лариса.

Карташов пожал плечами и тотчас же вышел в соседнюю комнату, осторожно прикрыв за собой дверь.