Мертвые сраму не имут...

— Магистр, ты принес Византии много славных побед. Почему не радуешь своего императора успехами сейчас? Ты несколько раз водил мои лучшие легионы под стены Доростола, и каждый раз возвращался обратно в лагерь ни с чем. Ответь, отчего русы князя Святослава сильнее моих солдат? Ты, старый и опытный воин, имел достаточно времени, чтобы понять это. Не криви душой и говори только правду. Слушаю тебя, магистр.

Петр прекрасно понимал, что сказанная в глаза правда, особенно в присутствии многих людей, совсем не тот способ, которым можно завоевать благосклонность кого-либо из сильных мира сего. Однако вопрос был поставлен прямо и требовал такого же ответа. К тому же Цимисхий находился в том не поддающемся точной оценке состоянии духа, когда неизвестно, как поступить лучше. Высказать вслух то, что вряд ли могло являться тайной для далеко не глупого Иоанна? Уклониться от честного ответа и, перестраховав себя от неприятностей, предстать в глазах императора лицемерным, а может, и недалеким человеком? Магистр решил положиться на здравый смысл своего бывшего боевого товарища.

— Мой император, наши солдаты не верят в победу. Они не знают, за что умирают на Дунае. У них еще никогда не было такого врага, как русы князя Святослава.

По тому, как спокойно отнесся Цимисхий к его ответу, Петр понял, что вся подноготная сложившегося в византийской армии положения была известна Иоанну не хуже, чем самому магистру.

— Не знают, за что умирают? — переспросил император. — Разве для них не достаточно, что они сражаются с врагами Византии? С моими врагами? Разве не ждет их в городе добыча?

— Мой император, твои легионы прошли с боями всю Миссию. Она за их спиной, лишь в этом проклятом Богом Доростоле находится князь Святослав со своими страшными русами и мятежными болгарами. Твои солдаты не понимают, зачем Империи этот ничтожный клочок земли, когда вся Миссия с ее городами и крепостями уже твоя?

— Здесь князь Святослав, а покуда он на Дунае — Болгария ничья. Неужели ты этого не понимаешь, магистр? Пока на этой земле будет находиться хоть один рус, Империя не может считать Болгарию своей и почивать на лаврах.

— Император, это понимаю я, но не твои солдаты. Они хотят в города, мечтают о вине и женщинах, их разговоры только о добыче. Они пролили много крови и считают, что вполне это заслужили.

— Скажи легионерам, что всю добычу в Доростоле я отдаю им. Даже часть, принадлежащую по праву нашей святой церкви, я уплачу патриарху из собственной казны.

— Император, многие твои солдаты не первый раз сражаются с русами. Они знают, что те равнодушны к богатству и ничего с собой не имеют, кроме крепких щитов и острых мечей. Поэтому наши солдаты не хотят напрасно погибать под крепостными стенами.

— Однако я не могу уйти из-под Доростола, — тихо произнес Иоанн. — Стоит мне снять осаду и отступить, как к князю Святославу придут через Дунай свежие многочисленные дружины. А, увидев силу русов, под их знамя вновь встанет вся Болгария. — Цимисхий разгладил бороду, недобро усмехнулся. — Что ж, если против русов бессильны мои легионы, посмотрим, так ли они будут храбры против голода.

5

Взоры всех находившихся в личной опочивальне комита были вопрошающе обращены на Николая Шишмана, спешно собравшего их, несмотря на глубокую ночь, у себя. Подобное могло быть вызвано лишь крайней необходимостью, что случалось довольно редко. Поэтому несколько охридских бояр и воевод, а также придворный священник комита, составлявшие его ближайшее окружение и постоянных советчиков, с плохо скрываемым нетерпением ждали объяснений.

— Час назад я получил грамоту от великого киевского князя, — начал Николай Шишман. — Князь Святослав предлагает Охриде союз и помощь в борьбе с Византией. Оттого собрал я вас в неурочный час, верные мои советчики, — глянул Николай на бояр и воевод, — и тебя, мудрейший святой отец, — склонил он голову в сторону священника. — Хочу немедля обсудить с вами предложение великого киевского князя и решить, какой ответ ему дать.

Едва он смолк, с места поднялся высокий, с густой черной бородой воевода Огнен.

— Князь Святослав прав, — громко сказал он. — Восточно-Римская Империя — злейший недруг славян, особенно балканских. Если болгары и русичи желают остаться свободными, они должны стоять рядом. Киевский князь предлагает нам боевой союз — примем его. Покуда ромеи сражаются с русичами на Дунае и в Македонии, мы можем без помех ударить императору Иоанну в спину.

Огнена поддержал другой охридский воевода, Гадж.

— Дружины русского воеводы Владимира находятся недалеко от нас в Македонии, с ним тысячи балканских славян, не желающих признавать власти Византии. Нам не составит особого труда напасть с тыла на ромеев, что перекрыли для них перевалы. Соединившись с войсками воеводы Владимира, мы сообща можем выступить на подмогу великому князю Святославу.